«КОГДА ВОЛНУЕТСЯ ЖЕЛТЕЮЩАЯ НИВА…» (1837).

Автограф хранится в НИОР РГБ (Ф. 500, к. 1, ед. 3), список — в ИРЛИ (оп. 1, № 15, л. 3 об.). Написано в 1837 г., когда Л. сидел на гауптвахте за дуэль с Барантом. В автографе все четыре строфы пронумерованы.

Ст. представляет собой сложное предложение, построенное в виде периода с присущим ему классическим интонационным оформлением: постепенным нарастанием звучности в первой части (1–3 строфы), паузой и стиханием голоса в заключительной части (4 строфа). Б.М. Эйхенбаум отмечал, что ст. написано по заданной схеме 17, М.Л. Гаспаров в качестве лит. источника называл ст. А. Ламартина 2, однако оба исследователя соглашаются с тем, что источников можно назвать несколько. Вместе с тем, следует признать, что форма периода является знаковой для самого Л. Так, подобная конструкция есть и в «Демоне»: «Лишь только ночь своим покровом / Верхи Кавказа осенит <…>, — К тебе я стану прилетать…» [IV; 194].

И в «Демоне», и в ст. «Когда волнуется желтеющая нива…» возникает реальность духовная, но если в первом случае это реальность общения с демоном, то во втором — с Богом. Если в первом случае явно чувствуется ограниченность обещаний — только мечтания, «сны золотые», то во втором все существо лирического поэта вовлечено в переживаемое настоящее: «смиряется души<…>тревога», «расходятся морщины на челе». В ходе развития сюжета Демон в одноименной поэме обещает Тамаре «пучину гордого познанья» и «все, все земное», но и в этих обещаниях нет главного — сочетания «свободы и покоя», которое, хотя и не названо прямо, но сквозит в настроении и образном строе ст. Л. «Когда волнуется желтеющая нива…», а главное — они остаются лишь обещаниями, правда которых иллюзорна. Демон способен к тому, чтобы властвовать в определенных пределах тонкой материей света («Лучом румяного заката / Твой стан как лентой обовью» [IV; 210]), но он не в состоянии быть Творцом «румян<ого> вечер<а>» и «утра час<а> злат<ого>». Демон — не творец времени, а потому его вечность — это дурная бесконечность безвременья.

Знаковая для понимания Л. идея заключается в словах одной из песен Демона: «Будь к земному без участья» [IV; 194]. Демон пытается отгородить Тамару от мира земного, а природа в его словах при всей ее временной реальности (ночь) приобретает характер романтической ирреальности и условности. В ст. «Когда волнуется желтеющая нива…», напротив, образы природы предельно конкретны и реальны: «ландыш серебристый», «малиновая слива», овраг, по которому струится «студеный ключ».

Между двумя сторонами духовной реальности граница тончайшая, как та, что отделяет зеркальное отражение от самой действительности. И хотя в 3 строфе ст. «Когда волнуется желтеющая нива…» «смутный сон», как пишет М.Л. Гаспаров, выводит реальность ст. за пределы времени 2, но это касается только мысли (рационального познания), тогда как бегущий по оврагу ключ остается вполне осязаемым (вещественным), хотя в то же время он способен быть вестником духовной реальности: он «лепечет» «таинственную сагу» про «мирный край, откуда мчится он».

Образ звука, имеющий высокую степень смысловой нагрузки в творчестве Л., возникает не случайно: лепет студеного ключа — это отзвук «песни ангела», «звуков небес». Именно звук, являющийся наряду со светом и теплом тончайшей материей, соединяет внешний природный мир и духовную реальность, становится вестником духовного мира.

Явно выраженная в 4 строфе реальность видения Бога при ощущении земного счастья (в которое поэт вовлечен всей полнотой свой личности) уже содержится в первых трех строфах, где Л. изображает мир в его природном многообразии. В этих стихах перед мысленным взором поэта предстает картина, где, выражаясь словами немецкого романтика Новалиса, «земля впитала небеса» [11; 145]. Ст. Новалиса «Где Ты, целитель всех миров?..» (1800) также м.б. одним из лит. источников лермонтовского текста. Если Новалису видится в «каждом предмете подвиг Его», приносящего «вечную жертву» («В травинке и в морской волне / Младенца лик сияет мне») [11; 145], то и русскому поэту через созерцание (представление) среднерусской природы открывается присутствие Бога в мире.

Стихотворение «Когда волнуется желтеющая нива». Автограф, 1837. НИОР РГБ

Цветовая палитра ст. Л. перекликается с эстетико-символическим восприятием Евхаристии. А.Р. Небольсин писал: «Значение золота и позолоты связано с Евхаристией. Евхаристия предполагает гамму красок. Честная кровь Господня — багровая, а виноград — серовато-лиловый. Тело Господне — это освященный хлеб, его вторичный цвет золотого зерна тоже серовато-лиловый, особенно стебель, поэтому поле и отливает пурпурной волной» [10; 5]. Румяный, малиновый, серебристый, желтый (золотистый) — на этой цветовой гамме держится весь образный строй ст. В этом ст. Л. запечатлел духовный смысл природы, который открывается именно в новозаветном образе мира, когда через воплощение Христа и Его жертву, природа оказывается способна к преображению и к приятию святости — освящению.

В начале ст. Л. употребляет союзное слово «когда», которое предельно обнажает суть времени, но при этом, стоящее в начале периода, несет и утвердительный смысл, аналогичный тому, который слышится и в Библии («Вначале сотворил Бог небо и землю…» [Быт. 1:1]), и в «Повести временных лет» («Откуда есть пошла земля русская…»). Естественное завершение сложноподчиненного предложения в 4 строфе («Тогда…»), при всей его логической обоснованности, являет собой чудо — чудо понимания смысла жизни, который заключается в созерцании Божества при ощущении полноты бытия («И счастье я могу постигнуть на земле»). Для сравнения: в «Демоне» союзное слово «лишь», с которого начинается период, создает значение условия, тем самым снижая его духовный модус до ограниченности временем.

Общим местом исследовательских работ стало упоминание о том, что в этом ст. Л. смешивает приметы различных времен: «желтеющая нива» — конец лета в средней полосе, «ландыш серебристый» — его начало. Если в «Демоне» акцентируется конкретное время — ночь, то координаты ст. «Когда волнуется желтеющая нива…» намеренно растянуты: «Румяным вечером иль в утра час златой». Эта всевременность являет собой прорыв в мир горний, поэт изображает здесь «лето Господне благоприятное» [Ис. 61: 1–3], [Лк. 4: 14–20], когда время входит в вечность. И если в «Демоне» Тамаре обещается «бесконечность», ограниченная властью Демона, то здесь поэту открывается полная всеобъемлемость Божьего присутствия: и «на земле» и «в небесах».

С.А. Ломинадзе, анализируя стихотворение «Когда волнуется желтеющая нива…», писал, что «светлые минуты» изображены непосредственно, они живописуются» в стихотворении, картина, созданная здесь Л., «словно бы залита солнечным светом» [8; 145]. В иконописи золотой фон является образом Царствия Небесного, а именно этот образ и представляет Л. в своем ст., открывающем читателям чистый источник жизни и вдохновения — преображенную одухотворенную природу.

Лит.: 1) Бобылев Б.Г. Икона русской природы: «Когда волнуется желтеющая нива» М.Ю. Лермонтова // Литература в школе. 2001. — № 8. — С. 27–29; 2) Гаспаров М.Л. «Когда волнуется желтеющая нива»: Лермонтов и Ламартин // Гаспаров М.Л. Избранные статьи. М.: Новое литературное обозрение, 1995. — С. 150–158; 3) Евчук О. Религиозно-философские парадигмы поэзии М.Ю. Лермонтова // М.Ю. Лермонтов и Православие. — М.: Издательский дом «К единству!», 2010. — С. 266–279; 4) Жирмунский В.М. Композиция лирических стихотворений [Анализ стихотворения М. Ю. Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива…] // Стиховедение. Хрестоматия. СПб: Образование, 1996. — С. 105–107; 5) Игумен Нестор (Кумыш). Тайна Лермонтова. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, Нестор-История, 2011. — С. 69–70; 6) Каплан И.Е. «Когда волнуется желтеющая нива»// Каплан И.Е. Анализ произведений русской классики. Школьный курс. М.: Новая школа, 1997. — С. 18–27; 7) Киселева И.А. Творчество М.Ю. Лермонтова как религиозно-философская система. — М.; МГОУ 2011. — 314 с.; 8) Ломинадзе С.Н. Диалог с небом. 1837 // Классики и современники. — М.: Современник, 1989. — С. 201–284. — С. 229; 9) Моисеев А.И. Стихотворение М.Ю. Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива» // Русский язык в школе. 1989. — № 4. — С. 59–62; 10) Матяш С.А. «Когда волнуется желтеющая нива…» М.Ю. Лермонтова и «Когда в высокие минуты бытия…» Н.Ф. Щербины. Сопоставительный анализ // Анализ одного стихотворения. Межвуз. сб. / Под ред. В.Е. Холшевникова. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1985. — С. 140–147; 11) Миронова К. В. Стихотворение М.Ю. Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива…» // Литература в школе. — 2009. — № 7. — С. 31–34. (Литературный анализ стихотворения Михаила Юрьевича Лермонтова « Когда волнуется желтеющая нива… « в 11 классе); 12) Небольсин А.Р. О золоте (вопросы философии реставрации). — М., 1995; 13) Новалис. Гимны к ночи. / Пер. с нем. В. Микушевича. — М.: Энигма, 1996. — 192 с.; 14) Подукова А.В. К вопросу о межтекстовых сопоставлениях в 11 классе средней школы [Сопоставительный анализ стихотворений Б.Л. Пастеронака «Уроки английского» и М.Ю. Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива… »] // Актуальные проблемы методики преподавания филологических дисциплин в вузе и школе: сборник материалов и тезисов II Майминовских чтений. Южно-Сахалинск: Сахалинский ун-т, 2001. — С. 51–57; 15) Серман И.З. Михаил Лермонтов. Жизнь в литературе. (1836–1841). — М.: РГГУ, 2003. — С. 153–154; 16) Яцкевич Л.Г. Структура поэтического текста. Уч. пособие. Вологда: Вологодский пед. ун-т, Русь, 1999. — С. 116–118. [Анализ стихотворения М. Ю. Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива… » в сравнении с лирикой Н. Рубцова]; 17) Эйхенбаум Б.М. Мелодика стиха. — Пб.: «ОПОЯЗ», 1922. —199 с.

И.А. Киселева