ИРВИНГ (Irving) Вашингтон (1783–1859),
американский писатель-романтик, создатель романтической новеллы, юмористического очерка. Его значительным вкладом в жанр беллетризованной биографии стали книги о Колумбе, Джордже Вашингтоне, Оливере Голдсмите. И. часто называют «отцом американской литературы». Наибольшую известность получили его новеллы «Рип ван Винкль» (1819) и «Легенда о Сонной Лощине» (опубл. 1820).
И. родился в семье адвоката, эмигрировавшего из Шотландии. В юности готовился к адвокатской деятельности. Принимал участие в войне с Англией в 1812 г. Много лет И. провел в европейских странах, в частности, в Англии, в Испании. По возвращении из Европы укрепился в своем желании стать писателем. Начал издавать литературный юмористический журнал «Салмагунди» (1807–1808), в котором с доброй иронией повествовалось о нравах и обычаях представителей различных слоев общества. Опыт журналиста помог ему в дальнейшем при написании пародийной «Истории Нью-Йорка» (1809), в которой повествуется о «вселенском» событии — основании главного города Соединенных Штатов, история которого возводится к библейским событиям, в частности, к Великому Потопу. Повествование ведется от лица вымышленного героя Никербокера, и автор явно пародирует научные анналы, претендующие на глобальность и всеохватность. Несмотря на пародийность, И. вкладывает в повествование и важный социальный контекст, высмеивая известные человеческие слабости: тупость и мздоимство власть предержащих, хищническую алчность коммерсантов и т.д., тем самым, делая заявку на магистральную тему всей последующей традиции американской литературы: дезавуирование развращающей силы денежного интереса. Здесь же зачинается тема, важная как для самого И., так и для всей литературы американского романтизма, — тема времени как некоего наваждения, неподвластного человеческой воле и разумению. В частности, простодушные и недалекие жители Нового Амстердама (как окрестили это место первые голландские переселенцы) так медлительны и неповоротливы, что просто не поспевают за сверхбыстрым ходом времени и прогресса, на который, как станет ясно из дальнейшей истории, будет обречен город, основанный на острове Манхеттен.
С 1815 г. И. отправляется в свое длительное путешествие по Европе, где проводит 17 лет, ставшие плодотворными с точки зрения его литературного творчества. В этот период им была написана «Книга эскизов» (1819), «Поместье Брейсбридж» (1823), «Рассказы путешественника» (1824). В Испании он четыре г. посвятил изучению рукописей и книг, относящихся к эпохе открытия Америки. Плоды этих исследований — 3-томное жизнеописание Христофора Колумба (1828–1830), которое, как становится ясно по прочтении, в большей степени является художественным вымыслом, нежели собранием добросовестных фактов. Кроме того, испанский материал был использован в написании «Хроники завоевания Гранады» (1829) и сборника романтических рассказов «Легенды Альгамбры» (1832). Сюжет одной из новелл «Альгамбры» — «Сказки об арабском звездочете» — стал известен в России и был использован А.С. Пушкиным в «Сказке о золотом петушке».
Действие многих новелл И. зачастую происходит в экзотичных местах: в американских прериях, горах, лесах. Писатель ищет и находит романтическое очарование во многих, хорошо знакомых и европейцам местах, например, в колоритных испанских провинциях.
Одной из самых известных новелл И. считается новелла «Рип ван Винкль», где создан один из первых ярких образов типичного американца, простака Рипа, который, проспав много лет подряд, очнулся в совсем другой Америке, суетливой, деловитой, озабоченной наживой. Рипу можно было бы и погоревать о том, что так много лет вычеркнуто из жизни, но герой новеллы И. с доброй ироничной усмешкой смиряется с судьбой, поскольку река времени смыла не только возможно утраченные радости, но и вполне реальные неприятности, например, как выясняется, за время сна героя умерла его сварливая жена, вечно пилившая его в прошлой жизни. В этой, на первый взгляд, простой истории с элементами сказки кроется глубокое философское содержание: неуловимая природа быстротечного времени, которому уподобляется бурная технократическая цивилизация американского континента, меняет состояние человека, переворачивает систему ценностей, отвлекает от сокровенных мыслей.
И. с удивительным мастерством сплавляет реальное и фантастическое в своих новеллах, и в этом смысле, он предвосхищает многих своих соотечественников — По, Готорна, Мелвилла, Майн Рида.
Первые переводы на русский язык произведений И. появились в 1825 г. Молодой Л., по всей видимости, был знаком с новеллами И., переводы которых публиковались в журнале «Атеней», в частности, из сборника «Рассказы путешественника». Влияние И. находят в неоконченной повести Л. «Штосс», к созданию которой он приступил в 1841 г. незадолго до гибели, в поэмах «Боярин Орша», «Исповедь». Фабульные находки И. также, возможно, отразились в романтическом контексте произведений Л., в частности, загадка портрета, пребывание в монастыре, вражда братьев-соперников и т.д. Сама атмосфера «готических» новелл И. («Таинственный гость», «Жених-призрак»), которая присутствует и в «Штоссе» Л., подспудно ощущается в ряде его стихотворений («Дума», «1-е января» и др.).
Особенное влияние на прозу Л. творчества И. и других европейских писателей-романтиков, в частности, Гофмана, отмечали первые критики еще в XIX в.. Присущую романтическому дискурсу, возможно, преднамеренную незавершенность «Штосса», полумистический регистр повествования можно толковать и как пародию на массовую публикацию подобных произведений в начале XIX в., и как сознательную попытку создать мистическую фантасмагорию, насыщенную аллюзиями на пограничные состояния бытия с намерением исследовать душевные глубины, скрытые от обывательского взора (хотя, судя по сохранившемуся плану повести [VI; 623], повесть не мыслилась как незавершенная, напротив, устремлялась к катастрофе — гибели художника-романтика Лугина). Обращение к такому жанру тем более странно, поскольку Л. до этого создает роман «Кавказец», который многими критиками считался предтечей русского психологического романа, в жанре, близком физиологическому очерку. Сюжет о безумном художнике, чрезвычайно популярный в западной и русской романтической литературе (помимо И. — Мэтьюрин, Гофман, Гоголь в «Портрете»), явно не вяжется с логикой развития Л.-творца. Тем интереснее прослеживать многочисленные толкования «Штосса» устами различных критиков. Как вытекает из наблюдения В.Г. Белинского [1; 658–659], впоследствии подкрепленного другими исследователями поэтики Л. [2; 4], стилистика и композиционные приемы роднят поэта с западным, в т.ч. и американским, романтизмом. Приемы замедления сюжета с целью сгущения интриги, мистификация читателя и т.д., особенно характерные для таких новелл И., как «Легенда о Сонной Лощине», «Таинственный гость», «Череп-часовой», встречаются и у Л., в том числе в «Штоссе». Однако развернутое исследование сохранившегося отрывка, осуществленное Э.Э. Найдичем в статье «Штосс» [3; 208–228], уже не оставляет для И. существенного места в развитии замысла последнего прозаического произведения Л.
Лит.: 1) Белинский В.Г. Сочинения: В 3 т. — М.: Гослитиздат, 1948. — Т. 1. — 800с; 2) Иванова Т.А. Творческая встреча: Лермонтов и Ирвинг // Известия АН СССР. Сер. лит-ра и язык. — 1964. — Вып. 5. — С. 393– 401; 3) Найдич Э. Этюды о Лермонтове. — СПб.: Худ. литература, 1994. — 254с; 4) Proff er C.R. W. Irving in Russia: Pushkin, Gogol, Marlinsky // Comparative literature. — 1968. — V. 20. — № 4. — P. 329–342.
С.П. Толкачев