БАЙРОН Джордж Гордон Ноэл (Byron George Gordon
Noel)== (1788–1824),
англ. поэт-романтик, участник национально-освободительного движения в Греции. Как личность общеевропейского масштаба, он определил собой целое направление европ. мысли. Б. являлся вершиной англ. и мирового романтизма и родоначальником лит. движения байронизм. Его поэзия проникнута мятежным духом протеста против общественного гнета, борьбы за свободу, высокой гуманностью, и в тоже время — настроением «мировой скорби», романтич. иронией, одиночеством, индивидуализмом.
Освоение худож. наследия Б. рус. культурой XIX в. стало важным этапом в жизни рус. писателей, предопределило направление их творч. мысли, способствовало становлению их самобытности, своеобразия их худож. мастерства. В России первые упоминания о Б. относятся к 1814 г. Активное увлечение рус. поэтов Б. начинается с 1819 г., его имя появляется в переписке рус. писателей, возникают переложения, вольные подражания, переводы из Б. Наступает этап творч. усвоения его наследия рус. культурой.
Знакомство А.С. Пушкина с творчеством Б. произошло в 1819 г. с помощью петербургских (С.С. Уваров, И.И. Козлов, А.И. Тургенев), варшавских (П.А. Вяземский), итальянских (К.Н. Батюшков) посредников. Поэзия Б. оказала воздействие на «южные поэмы» Пушкина (1820–1824), а также роман «Евгений Онегин» (1823–1832), к-рый связан с «Паломничеством Чайльд-Гарольда», «Дон Жуаном» и «Беппо» межтекстовыми отношениями.
Черты миропонимания и поэтики Б. появились у большого числа писателей пушкинского времени: В.К. Кюхельбекера, К.Н. Батюшкова, К.Ф. Рылеева, Д.В. Веневитинова, А.А. Дельвига, И.И. Козлова, Е.А. Баратынского, А.И. Полежаева, А.А. Бестужева-Марлинского.
Ко времени Л. Б. уже утвердился в рус. поэзии через Жуковского, Козлова, Полежаева, Подолинского, Пушкина. До 1829 г. Л. еще не знал англ. яз. и воспринимал Б. через поэмы Пушкина, переводы В.А. Жуковского («Шильонский узник», 1822), И.И. Козлова («Абидосская невеста», 1826), В. Вердеревского («Паризина», 1827), байронич. поэмы И.И. Козлова («Чернец», 1825), А.А. Бестужева-Марлинского («Андрей Переяславский», 1828), А.И. Подолинского («Див и Пери», 1827; «Борский», 1829; «Нищий», 1830), через франц. переводы и подражания (В. Гюго, А. де Ламартин). В этот период опосредованного влияния байронизма Л. пишет ранние романтич. поэмы «Черкесы», «Кавказский пленник», «Корсар», «Преступник», «Олег», «Два брата» (1828–1829), к-рые носят ученич. характер.
В 1829 г. Л. начинает учить англ. яз. и лит. под руководством гувернера-англичанина Ф.Ф. Вин(д)сона и уже непосредственно обращается к Б. в подлиннике. В Моск. ун-те на занятиях у преподавателя англ. яз. и англ. словесности Э. Гарве Л. читал и разбирал отрывки из Б., Скотта и Мура.
Летом 1830 г. Л. в руки попадает только что изд. Т. Муром большой том писем и дневников Б., с к-рым он был «неразлучен», по свидетельству Е.А. Сушковой, и на к-рый он трижды ссылается в своих автобиогр. заметках. Сопоставляя свою жизнь с судьбой англ. поэта, Л. то стремится «достигнуть» его гения — стих. «К***» («Не думай, чтоб я был достоин сожаленья») (1830), то противопоставляет ему свою поэтическую индивидуальность, «русскую душу» — стих. «Нет, я не
Байрон, я другой» (1832).
Творчество Б. сказалось на 17 романтич. поэмах Л. («Две невольницы», «Джюлио», «Исповедь», «Каллы», «Последний сын вольности», «Азраил», «Ангел смерти», «Моряк», «Измаил-Бей», «Литвинка», «Аул Бастунджи», «Хаджи Абрек», «Боярин Орша», «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова», «Беглец», «Демон», «Мцыри»). В пяти из них («Последний сын вольности», «Каллы», «Моряк», «Измаил-Бей», «Боярин Орша») имеются 8 эпиграфов из четырех восточных поэм Б. («Гяура», «Корсара», «Абидосской невесты», «Паризины»). Л. опирается на опыт Б. не только в отношении эпиграфов, но и подзаголовков («повесть», «легенда»), имен героев (Гюльнара, Селим, Лора, Клара). Каждая из семнадцати романтич. поэм Л. связана межтекстовыми зависимостями с одной или неск. вост. поэмами. Наибольшее влияние на романтич. поэмы Л. оказала поэма «Гяур», к-рая имеет межтекстовые связи с тринадцатью поэмами Л. Реализация лирич. манеры повествования, особенности рифмовки и использование стихотв. размера в романтич. поэме Л. зависят от той вост. поэмы, с к-рой данная поэма Л. имеет межтекстовые связи. Так, особенности проявления лирич. манеры повествования в «Исповеди» имеют сходства с реализацией лирич. манеры повествования в англ. «Паризине». «Исповедь» полностью написана четырехстопным ямбом, доминирующим в «Паризине». Парная рифмовка в «Исповеди», как и в «Паризине», объединяет большую часть ст. поэмы. В большинстве романтич. поэм Л. эмоциональность персонажей превосходит эмоциональность персонажей в вост. поэмах. Использование ритмико-синтаксического параллелизма в романтич. поэмах Л. играет значительно меньшую роль, чем в вост. поэмах Б. В отношении строфического членения романтич. поэмы Л. ориентированы на поэму «Лара». Романтич. поэмы Л. соотносятся с вост. поэмами Б. также в области метрики, строфики и рифмы. Заимствование различных элементов из вост. поэм характеризуется наличием особенностей, общих для романтич. поэм Л. в целом. При этом каждая поэма Л. обладает индивидуальными чертами и неповторима.
В лирике связи Л. с Б. разнообразны: от переводов, вольных переложений, подражаний, варьирования элементов поэтики, упоминаний имени англ. поэта в оригинальных стих. до самостоят. решения сходных творч. задач. Переводы Л. из Б. различны по степени приближения к оригиналу и попадают на период с 1830 по 1836 гг. После ученич. прозаич. переводов 1830 г. («Мрак. Тьма», «The Giaour», «Napoleon’s Farewell», «Beppo») Л. делает перевод ст. «Farewell» (1830), наиболее близкий к подлиннику, «В альбом» (в двух редакциях 1830, 1836), соответствующий англ. ст. «Lines written in an Album, at Malta», а также незавершенный перевод «Баллада» (1830) из «Дон Жуана» Б., сократив текст и варьируя темы и образы оригинала. Ст. 1836 г. «Еврейская мелодия» и «Умирающий гладиатор» являются вольными переложениями из Б. и несут в себе значительную долю творч. индивидуальности рус. поэта. Ст. Л. «Ночь I», «Ночь II», «Видение», «11 июля», «Смерть» («Ласкаемый цветущими мечтами») сближаются межтекстовыми связями с байроновск. стих. «The Dream» (1816) и «Darkness» (1816); ст. «Отрывок» («На жизнь надеяться страшась») соотносится с «Шильонским узником» во втором стихе и в области метрики (четырехстопный ямб). Лермонт. ст. «Сон» («Я видел сон: прохладный гаснул день») сближается с пятью произведениями Б. («The Dream», «Darkness», поэмами «Осада Коринфа», «Лара», «Абидосская невеста») межтекстовыми связями, а также общностью ст. размера («The Darkness») и системы рифмовки («Лара»). Стих. «Мой дом» имеет параллели с «Паломничеством Чайльд-Гарольда», «Посланием к Августе» в области лексики, метрики и рифмы. «Романс» («Хоть бегут по струнам моим звуки веселья») восходит к «Stanzas for Music» («I speak not, I trace not…») (1814), «Stanzas for Music» («There’s not a joy…») (1815), «The Irish Avatar» (1821), а «Ветка Палестины» — к циклу англ. «Еврейских мелодий». Л. заимствует из произведений Б. отдельные выражения, ст., строит свои ст. по синтаксическим и метрическим моделям Б., ориентируется на композицию байроновск. произведений, частично заимствует содержание. Влияние произведений Б. на лирику Л. проявляется в наличии межтекстовых связей, сходстве метрики, строфической организации и рифменных систем.
«Герой нашего времени», известный своей сложной композицией с нарушением хронологической последовательности событий жизни героя и стереоскопичностью его изображения, вобрал в себя и материалы высокой поэзии «Паломничества Чайльд-Гарольда», и «Письма и дневники» Байрона.
Воздействие творчества Б. на роман Л. включает упоминание имени английского поэта в романе (4 раза), наличие межтекстовых связей, соединяющих произведения Б. и Л., соответствия элементов структуры текстов произведений. С «Паломничеством Чайльд-Гарольда» роман Л. сближается вершинностью композиции, наличием вставных конструкций, сходством романтич. типа героя, общих тем (скуки, разочарования, одиночества, странного человека, бури, грозы), сходством в описании картин экзотической природы и этнографического колорита.
«Дневники и письма» стали важным этапом, наметившим путь Б. к прозе, его стремление преодолеть субъективизм романтич. взгляда на жизнь, его движение к поиску реалистич. подхода к изображению жизни. Проза Б. и Л. сближаются не только межтекстовыми связями, но и элементами композиции (дневниковыми записями, фрагментарностью повествования), общими чертами личности героев, наличием общих тем (скуки, разочарования, одиночества, предопределения судьбы), движением к реалистич. мастерству, худож. психологизму. Образы героев схожи по романтич. типу. Для обоих характерны пессимизм, меланхолия, пресыщение жизнью и разочарование в ней, одиночество, отвращение к светской жизни, эгоцентризм, постоянный самоанализ и критическое отношение ко всему, поиски мотивов поведения чужого и собственного, фатализм, демонизм и связанные с ним скептицизм, двойственность и противоречивость сознания и поступков, стремление к власти над людьми.
Но различия между прозой Б. и Л. значительнее, чем сходства. Путь Л. привел его от романтич. субъективизма Б. к более объективному реалистич. изображению действительности в «Герое нашего времени». Герой лермонт. романа показан стереоскопически, с разных точек зрения, он отделен от автора и отразил в себе черты современного Л. поколения. Несмотря на то, что Л. испытывал большой интерес к творчеству Б., чувствовал сходство судеб, во многих эпизодах «Героя нашего времени» он оставался самобытным, новаторским писателем.
Лит.: 1) Баевский В.С. Байрон // Онегинская энциклопедия. В 2-х т. / под общ. ред. Н.И. Михайловой. — М., 1999. Т. 1. — С. 75–80; 2) Воробьев В.П. Лермонтов и Байрон: монография. Смоленск: Маджента, 2009. —160 с.; 3) Глассе А. Лермонтов и Е.А. Сушкова // М.Ю. Лермонтов. Исследования и материалы: сб. ст. / АН СССР, Ин-т рус. лит. (Пушкинский Дом) / отв. ред. акад. М.П. Алексеев. — Л.: Наука, 1979. — С. 80–121; 4) Дьяконова Н.Я. Из наблюдений над журналом Печорина // Русская литература, 1969. № 4. — С. 115–125. (Перепечатано: Дьяконова Н.Я. Байрон и русская проза (из наблюдений над журналом Печорина) // Дьяконова Н.Я. Из истории английской литературы. Cтатьи разных лет. — СПб., 2001. — С. 40–57); 5) Жирмунский В.М. Байрон и Пушкин. Пушкин и западные литературы. — Л.: Наука, 1978. 423 с. (Первое издание в 1824 г.); 6) Кондратенкова Е.А. Байронический след в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»: дис. … канд. филол. наук / Смол. гос. ун-т. Смоленск, 2012. 155 с.; 7) Федоров А.В. Лермонтов и литература его времени. — Л., 1967. — С. 312–335; 8) Эйхенбаум Б. М. Лермонтов. Опыт историко-литературной оценки. — Л., 1924. — 168 с.; 9) Thorslev P.L. The Byronic Hero: Types and prototypes. — Minneapolis: University of Minnesota Press, 1962. — 228 p>.
Е.А. Кондратенкова