АРНОЛЬДИ Александр Иванович (1817–1898),

был выпущен корнетом в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк из Пажеского корпуса в 1837 г. Сюда, в Селищенские казармы, где располагался Гродненский полк, в 1838 г., после ссылки на Кавказ, прибыл Л. Они оба жили в офицерском флигеле для холостяков («сумасшедшем доме», как его называли), но, хотя их комнаты были рядом, они не сдружились. Лермонтов служил в этом полку считанные недели и часто уезжал в Петербург, где успешно двигалось его дело о переводе его на прежнее место — в лейб-гвардии Гусарский полк, в Царское Село. Потом они встретились только в 1840 г. в Пятигорске. В 1841 г. там же А. был свидетелем некоторых обстоятельств, связанных с дуэлью Л. Он видел его в самый день дуэли на дороге из Железноводска, потом присутствовал на похоронах. В это же время в Пятигорске находился декабрист Н.И. Лорер, дядя А. по матери. В 1842 г. Арнольди вернулся в Гродненский гусарский полк и прослужил там двадцать лет. Он стал генералом от кавалерии, участвовал в русско-турецкой войне 1877–1873 гг., был губернатором освобожденной Софии. Он пережил поэта на пятьдесят семь лет.
Как многие делали в его время, он начал писать мемуары — «Семейную хронику и мои воспоминания». Работа, начатая в 1869 г., двигалась очень медленно — страницы о Л. появились только в 1875 г.. Воспоминания А. написаны хорошим литературным языком и полны интересных фактов. Например, он живо изображает располагавшиеся на территории военных поселений Селищенские казармы, где он служил с Л. Подъезжая вечером к казармам, А. увидел «многочисленные огоньки в окнах больших каменных домов и черные силуэты огромнейшего манежа, гауптвахты с превысокой каланчой, большого плаца с бульваром, обсаженным липами <…> На противоположном фасе квадратного плаца тянулись пять офицерских флигелей, разделенных между собою садиками за чугунными решетками и двумя отдельными домами по бокам» [3]. А. описывает «сумасшедший дом», то есть офицерский флигель, где жили они с Л.: «Легко себе представить, что творилось в двадцати квартирах двадцати юношей, недавно вырвавшихся на свободу» [3]. Офицерский состав полка подбирал великий князь Константин Павлович. «Никто не знает, что руководило им при этой вербовке офицеров, — замечает А.. — Разные авантюристы изобиловали в полку, и Бог знает, каких только национальностей у нас не встречалось» [3]. В отношении национальности сам А. представлял собою очень любопытную смесь: в его роду были украинцы, грузины, французы и немцы.
А. отмечает в своих воспоминаниях, что офицеры не видели тогда в Лермонтове великого поэта и «смотрели на него совершенно равнодушно» [3]. Но А., сам художник, обратил внимание на художественный талант Л., на то, что он «очень хорошо писал масляными красками по воспоминанию разные кавказские виды» [3]. Поэт подарил А. две картины: «Черкес» и «Воспоминание о Кавказе». А в 1840-е годы, после смерти поэта, А. зарисовал некоторые памятные лермонтовские места на Кавказе, а также временную могилу Л., — это единственное ее изображение.
После трех лет службы в полку, в 1840 г., А. заболел ревматизмом и приехал лечиться на воды в Пятигорск. «Я сбегал на бульвар, — пишет он, — на котором играла музыка <…> и встретил там много знакомых гвардейцев <…> Трубецкого <…> Глебова <…> Васильчикова <…> Монго-Столыпина <…> Льва Пушкина и, наконец, Л., который при возникающей уже своей славе рисовался — и сначала сделал вид, будто меня не узнает, но потом сам первый бросился ко мне на грудь и нежно меня обнял и облобызал» [3].
В 1841 г. А. снова приехал в Пятигорск. Он видел карикатуры Л. (вернее Л. и Глебова, которые вдвоем этим занимались), участвовал в подготовке бала в гроте Дианы и на бульваре. За несколько дней до своей дуэли Л., как пишет А., «подъезжал верхом на сером коне в черкесском костюме к единственному открытому окну нашей квартиры, у которого я рисовал, и простился со мною, переезжая в Железноводск» [3]. 15 июля А. тоже поехал в Железноводск, на полпути встретил Л. и «на скаку поймал прощальный взгляд его <…> последний в жизни» [3]. На другой день, узнав о трагическом исходе дуэли, А. пришел на квартиру Л. В похоронах он участвовал как представитель лейб-гвардии Гродненского гусарского полка.
Лит.: 1) Зильберштейн И.С. Вступительная статья // М.Ю. Лермонтов в портретах. — М.: Гослитмузей, 1941. — С. 25; 2) Елец Ю. История лейб-гвардии Гродненского гусарского полка. — СПб.: тип. В.С. Балашева, 1890. — С. 205–206; 3) Арнольди А.И. Лермонтов в записках А.И. Арнольди. Публикация, введение и примечение Ю. Оксмана // ЛН, Т. 58. М.Ю. Лермонтов. — М.: Изд-во АН СССР, 1952. — С. 449–476; 4) Найдич Э. Утраченные рукописи Лермонтова // Пушкин. Лермонтов. Гоголь / АН СССР. Отд-ние лит. и яз. — М.: Изд-во АН СССР, 1952. — С. 480–481. — (ЛН; Т. 58); 5) Мануйлов В.А., Недумов С.И. Друг Лермонтова А.П. Шан-Гирей // М.Ю. Лермонтов. Сб. ст. и материалов. — Ставрополь: Кн. издательство, 1960. — С. 251–270; 6) Шан-Гирей А.П. М.Ю. Лермонтов // М.Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. — М.: Худ. лит., 1989. — С. 33–55; 7) Описание рукописей и изобразительных материалов Пушкинского дома. Т. 2. М.Ю. Лермонтов, М.—Л.: Изд-во АН СССР, 1953. — С. 68–70, 118–120, 162–163, 170, 201, 204, 216, 217, 220–221, 298, 328–329; 8) Гиллельсон М. Последний приезд Лермонтова в Петербург // «Звезда», 1977. — № 3. — С. 190–199.

Мон. Лазарь (Афанасьев)