БАРОККО==

Творчество Л. трудно отнести к какому -либо одному большому культурному стилю, стиль его мышления полифоничен. Для него характерны реалистические тенденции, романтические настроения, можно говорить и об ампирных опытах поэта. Интегральный тип мышления Л. приводит к взаимодействию творческих методов и стилей в его произведениях, обусловливает их полифонию, способствует усилению всех стилевых тенденций, что в целом дает «новое качество» в полистилистике, которое моделируется стилем барокко, «вулканизирующим» лермонтовский текст изнутри.

Стиль барокко (термин Г. Вельфлина), сформировавшийся в литературе Европы в XVII веке, характерен и для русской литературы (С. Полоцкий, Ф. Прокопович, М.В. Ломоносов и др.). В ее истории зафиксированы инверсии к стилю барокко в XIX–XXI вв. (Г.Р. Державин, Ф.И. Тютчев, Ф.М. Достоевский, М.И. Цветаева, авангард, постмодернизм и др.). Репрезентативный канон барокко, который воспроизводится в текстах произведений Л., основывается на философском и художественном критицизме, антиномичности, космизме («глубины души в беспредельности мира», «жизнь и сон», «тоска по вечности»). Организации текста Л. присущи «темнота» стиля, эмблематичность (разработка внутренней формы слова), аффективность, «взволнованный» и «воинственный» стиль, репрезентации, театральность, динамичная пространственно временная организация текста, тектонические свойства текста, выражающиеся в рельефности синтаксиса, смешение кодов, «языков», риторичность, «эстетика чу-десного», живописность, нарушение правильности, инвенции
(тенденции к новизне) и др.

Связь барокко с несколькими эпохами и стилями, постоянное взаимодействие в нем старых и новых идей зачастую не позволяет говорить об оригинальности тех или иных представлений, принципов, оригинально их соединение. Особенность барокко —оперирование, как правило, несколькими стилями — стилевая полифония (М.Н. Лобанова).

Л. свойственно мышление «в пределе его», когда возможна дополнительность взаимоисключающего, многомерное существование разнородного, стилевой эвфуизм – взаимодействие различных языков культуры в одном тексте творчества. Поэт, как семиотик, говорит о различных «языках», которые взаимодействуют, способствуют более высокой, чем только человеческая, коммуникации. Говорят не только люди, — они как раз не понимают друг друга, — но и воды, птицы, звезды, ангелы, демоны и т.д. Преобразование коммуникативной деятельности в различных сферах (природной, сфере чувств, небесных сил и т.д.) ведется на основе перекодировки знаков, связанных со взаимодействием в природных сферах, в знаки вербального общения: естественная среда (например, звуки природы) приобретает в сознании автора знаковый характер, преобразуясь в семиотическую. Каждый из «языков» обладает особым способом выражения.

Данные процессы маркируются метапоэтическими терминами: «язык», «глагол», «слово», «голос» («глас»). Это каса- ется языка людей: «язык страстей» («Из альбома С.Н. Карамзиной»); «демонского», «ангельского» языка: «…чувство в нем заговорило / Родным когда-то языком» («Демон»), «Я к состоянью этому привык, / Но ясно б выразить его не мог / Ни демонский, ни ангельский язык» («1831-го июня 11 дня»); языка природы: «язык природы», «голоса природы», «шепталась горная река», «глагол вод», «хоры легких птиц» («Демон»). В основе лежат антропоморфные метафоры с опорными лингвистическими терминами: «язык», «говорить», «глагол», а также музыкальными терминами: «голос», «хор». В целом, это напоминает пассионы И.С. Баха, музыку И. Гайдна, Г.Ф. Генделя с их величественным космическим звучанием, соотношением одиноких человеческих голосов и грандиозных хоров, устремленных к Творцу, прославляющих Его. «Языки» согласуются между собой, объединяясь в «причудливую гармонию», что соответствует барочному канону с его стилевой полифонией.

Инверсии к барокко в творчестве Л. способствовал романтизм, так как именно содержательные нормативы романтического идеала во многом коррелируют с барочным каноном. При усилении черт романтизма инверсионно актуализируются барочные тенденции, так как многие черты барокко — это «усиленные» тенденции романтизма, и, наоборот, «ослабленные» тенденции барокко — черты романтизма.

Для прозы Л. наиболее значимыми оказываются тектонические свойства текста, выражающиеся в рельефности, особенностях синтаксиса, которые формируют его «складчатость» за счет использования сложных синкретичных конструкций-агрегатов с многозначными придаточными. Эти конструкции концентрируют особенности барочного письма Л., так как реализуют патетику, аффективность, динамику текста, в целом ведут к инвенторству, характерному для барокко: «…Печорин начал расхваливать лошадь Казбича: уж такая то она резвая, красивая, словно серна, — ну, просто, по его словам, этакой и в целом мире нет [1].

Засверкали глазенки у татарчонка, а Печорин будто не замечает; я заговорю о другом, а он, смотришь, тотчас собьет разговор на лошадь Казбича. Эта история продолжалась всякий раз, как приезжал Азамат [2]. Недели три спустя стал я замечать, что Азамат бледнеет и сохнет, как бывает от любви в романах с [3]. Что за диво?..

Вот видите, я уж после узнал всю эту штуку: Григорий Александрович до того его задразнил, что хоть в воду [4]» [VI; 195].

Выделенные конструкции построены по моделям сложноподчиненного предложения, но содержат различные модификации, связанные с осложнением семантики придаточной части. Придаточные сочетают значения степени действия и следствия [1], образа действия и времени [2], образа, степени действия и присоединения [3], образа действия и следствия [4]. В тексте, имеющем разговорный характер, отличающемся экспрессией, осложненные по семантике конструкции, которые встречаются и в речи рассказчика, и в речи героя, создают уплотнения, вздымания, наложения смыслов. Читатель постоянно наталкивается на интенсивностные пороги, связанные с особой экспрессией этих конструкций. Этому способствуют типизированные лексические элементы, также семантически уплотненные: «резвая», «красивая», «всякий раз», «бледнеет», «сохнет», «задразнил», «поклянись», «надеюсь». Синтаксическим конструкциям, которые являются опорными в процессе развертывания художественного текста Л., присуще спиралевидное (S образное) строение. В них наблюдается формулирование в инициальной части некоторого положения (часто нечеткого, неопределенного), которое в дальнейшем развитии конструкции преобразуется в структуру с противоположным значением; в процессе развития, в финальной части, как правило, четко артикулируется инициальное положение на новом смысловом витке.

С философской точки зрения стиль мышления Л. критический, связан с анализом противоречий действительности, их заострением, выведением в систему антиномий проблем. Наличие антиномий переводит критику онтологического характера, которая базируется на эмпирическом уровне осмысления бытия (критика нравов, обычаев светского общества), в критику метафизического плана, когда через антиномии парадоксы формулируются проблемы, связанные не только с бытием, но и с его познанием. Антиномия — репрезентация критики разума, который ищет способы определенно выкристаллизовать истину и прибегает к неопределенности, к «витанию смыслов», которые лежат между взаимоисключающими значениями, отображая сложное психологическое состояние лирического героя: «О, если так меня терзало / Сей жизни мрачное начало, / Какой же должен быть конец?» («К…»), «В те дни, когда уж нет надежд, / А есть одно воспоминанье, / Веселье чуждо наших вежд, / И легче на груди страданье» («Романс»), «Пора уснуть последним сном, / Довольно в мире пожил я: / Обманут жизнью был во всем, / И ненавидя и любя». Между полярностями у Л. почти всегда намечаются причинные связи: «начало» — «конец» (терзанье); «веселье» — «страданье» (утрата надежды); «ненависть» – «любовь» (обман).

Л. много сделал в области изобразительных искусств — живописи, графики. Отмечается особенное влияние на творчество Л. искусства Рембрандта – яркого представителя барокко.

Произведениям Л. присущи живописность, театральность, особенно это касается барочных панорам, которые представляются величественными декорациями к происходящим событиям, участвуют в огромных действах. Л. интересовался театром, драматургия составляет одну из важнейших сторон его творчества. Театральность – характерная черта произведений барокко.

Один из главных символов, репрезентирующих театральность произведений Л., — маска. Маски в творчестве Л. часто получают структурную выделенность, эмблематичность. Человек в маске запечатлевается Л. в состоянии, характеризующемся на основании взаимоисключающих противоположностей: он не жив, но и не мертв. Жизнь представляется лирическому герою Л. как маскарад, участником которого он невольно становится.

Произведения Л. приобщают к осмыслению проблем мировой значимости – в философии, литературе и культуре.

Лит.: 1) Бранский В.П. Искусство и философия. – Калининград: Янтарный сказ, 1999. – 704 с.; 2) Вельфлин Г. Ренессанс и барокко. – СПб.: Азбука-классика, 2004. – 287 с.; 3) Делез Ж. Складка. Лейбниц и барокко. – М.: Логос, 1998. – 262 с.; 4) Михайлов А.В. Языки культуры. – М.: Языки русской культуры, 1997. – 912 с.; 5) Морозов А.А. Проблемы европейского барокко // Вопросы литературы. 1968. – № 12. – С. 111–126; 6) Сазонова Л.И. Память культуры. Наследие Средневековья и барокко в русской литературе Нового Времени. – М.: ИМЛИ РАН, 2012. – 476 с.; 7) Смирнов И.П. Художественный смысл и эволюция поэтических систем. – М.: Наука, 1977. – 202 с.; 8) Чичерин А.В. Ритм образа. – М.: Сов. пис., 1980. – 335 с.; 9) Штайн К.Э., Петренко Д.И. Лермонтов и барокко. Ставр.: СГУ, 2007. – 454 с.; 10) Штайн К.Э., Петренко Д.И. Метапоэтика Лермонтова. Ставр.: СГУ, 2009. – 504 с.; 11) Штайн К.Э., Петренко Д.И. Универсальность Лермонтова. Ставр.: СКФУ, 2014. – 320 с.; 12) Лермонтовский текст: Ставропольские исследователи о жизни и творчестве М.Ю. Лермонтова: Антол.: В 2 т. Сост., научн. ред. К.Э. Штайн. Ставр.: СГУ, 2007. – Т. 1. – 775 с. – Т. 2. – 690 с.

К.Э. Штайн,

Д.И. Петренко