ПАРОДИИ И САТИРИЧЕСКИЕ ПЕРЕЛОЖЕНИЯ

произведений Л. Если под пародией понимать «жанр литературно-художественной имитации, подражание стилю отдельных произведения, автора, литературного направления, жанра с целью его осмеяния» [1; Стб. 604], то собственно пародий на творчество Л. не так уж много. Как известно, роман «Герой нашего времени» сразу после публикации вызвал неоднозначную оценку критики, и некоторые авторы, вслед за С.А. Бурачком, посчитали нужным «разоблачить» Печорина, свести его с пьедестала. Некоторые элементы сюжета в их произведениях отчасти подражают лермонтовским сюжетам, отчасти пародируют их. Напр., романе-памфлете Е.П. Лачиновой «Проделки на Кавказе» (1844) действуют Печорин и Грушницкий, причем выясняется, что никакой дуэли между ними не было, ее придумал Печорин, чтобы выставить себя в более благородном свете; в романе В.М. Авдеева «Тамарин» (1849–1852) история взаимоотношений Тамарина и баронессы напоминает историю любви Печорина и Веры.

В XX в. отдельные строки из ст. Л. «И скучно и грустно», «Спор», «Смерть поэта», поэм «Демон» и Мцыри» пародийно преломляются в творчестве В.В. Маяковского (напр., «Братья писатели» (1917): «Причесываться? Зачем же?! / На время не стоит труда, / а вечно / причесанным быть / невозможно» [3; 180]). В ст. «Тамара и Демон» (1924) Маяковский то ли случайно, то ли для достижения наибольшего пародийного эффекта, смешивает образы двух лермонтовских героинь — царицы Тамары из ст. «Тамара» (1841) и монахини Тамары из поэмы «Демон». Герой ст. уговаривает Тамару не сбрасывать его в пропасть (из чего становится ясно, что речь идет о царице Тамаре, убивавшей своих любовников), однако тут же упоминается Демон, который позавидовал удаче героя («слетел, / подслушал, / и сник, / и скрылся / смердя / впустую» [3; 264]). В финале появляется и сам Л., радующийся за «счастливую парочку»; таким образом, тема любви, трагедийная у Л., у Маяковского пародийно снижается, сводится на бытовой уровень: «Люблю я гостей. / Бутылку вина! / Налей гусару, Тамарочка!» [3; 264]

Образ Л. и его понимание героического иронически переосмысляются в ст. Иосифа Бродского «Баллада о Л.» (есть и другой вариант названия — «Баллада о поручике Л.»), написанном в конце 50-х гг. (точная дата неизвестна). По мнению исследовательницы Джейн Нокс, это пародия не столько на самого Л., сколько на окружающий его «хрестоматийный глянец»: «Вопреки установившейся в советской литературе традиции преклоняться перед Лермонтовым как героической личностью, уничтоженной самодержавным деспотом, Бродский с легкой насмешкой говорит о «героизме» «ветреного любовника» и «славного поручика»… <…> «Баллада о Лермонтове», быть может, представляет собой не столько пародию на самого поэта Лермонтова, сколько протест против обесценивания Слова. Она — эта ирония — отражает характерную для русской советской интеллигенции 50-х — 60-х годов тенденцию к развенчанию псевдоромантических слов и лозунгов, скомпрометировавших себя в годы сталинщины» [4; 217–218].

Гораздо больше не пародий на лермонтовские стихи, а их сатирических переложений. Чаще всего авторы этих переложений обращались к наиболее известным, хрестоматийным произведениям Л., таким как «Парус» (1832), «Бородино» (1837), «И скучно и грустно» (1840), «Казачья колыбельная песня» (1840), «Благодарность» (1840) и др. Первый подобный опыт принадлежит Н.А. Некрасову. В 1844 г. он пишет ст. «И скучно и грустно!», посвященное терзаниям проигравшегося картежника. В 1846 г. опубликована его «Колыбельная песня», где вместо матери-казачки, поющей над колыбелью сына о воинской доблести отца, изображена жена чиновника, которая поет о «подвигах» мужа, попавшего в итоге под суд за свою «деятельность». Далее она выражает надежду, что и ее сын изберет то же поприще, но окажется на нем удачливее: получит «крупный чин» и станет «важным барином». Ю.Н. Тынянов объясняет, почему некрасовские переложения Л. не являются пародиями в прямом смысле этого слова: «Сущность его пародий не в осмеивании пародируемого, а в самом ощущении сдвига старой формы вводом прозаической темы и лексики» [6; 342]. Комический эффект возникает только в том случае, если сохраняется связь с первоисточником. Примером произведения, где эта связь уже не столь заметна, является, по мнению Ю.Н. Тынянова, «современная баллада» «Секрет», построенная по образцу лермонтовского «Воздушного корабля».

Вслед за Некрасовым к творчеству Л. обратились поэты «некрасовской школы»: В.С. Курочкин (ст. «Бедовому критику», 1859; «В минуту жизни трудную, 1860), Д.Д. Минаев («Просьба», 1862). К этому же направлению в поэзии относился и Н.А. Добролюбов. Написанная им «Грустная дума гимназиста лютеранского исповедания и не Киевского округа» (1860) пародирует лермонтовское ст. «Выхожу один я на дорогу».

Во время первой русской революции поэты-сатирики часто прибегали к известным ст. русских классиков при создании злободневных политических зарисовок. Особенно много сатирических переложений ст. Пушкина и Л., хотя встречались и переделки из современных им авторов.

Похожим образом использовал ст. как Л., так и других русских классиков Дмитрий Быков в своем проекте «Гражданин поэт» (2011–2012). Всего было написано четыре сатирических переложения лермонтовских стихов: «Скажи-ка, Дима…» («Бородино»), «Не надо грязи!» («Прощай, немытая Россия»), «Сбитые летчиком» («Тучи») и «Благодарственное» («Благодарность»). Стоит отметить, что зачастую ст. Быкова намного превосходят по объему оригинал, однако благодаря включению в текст хрестоматийных лермонтовских выражений и общему сходству ритмико-интонационных особенностей выявить первоисточник не составляет труда. Напр., ст., посвященное попытке изгнать гастарбайтеров, начинается так: «Тюрки неместные, вечные странники! / Стаей таджикскою, цепью недружною, / Бросивши метлы, вы движетесь в панике / С милого севера в сторону южную» [2; 27].

При этом стоит отметить, что цель таких сатирических переложений — не осмеять или подвергнуть сомнению ценность Л. как поэта. Имитируя стиль Л., авторы-сатирики пользовались (и пользуются по сей день) готовой, созданной им формой для придания ей злободневного, сатирического содержания. Объектом их сатиры выступают конкретные ситуации и явления современности (действительно заслуживающие, быть может, осмеяния и осуждения), а использование узнаваемых, хорошо известных всем читателям еще со школьной скамьи произведений помогает им достичь наилучшего контакта с аудиторией. Однако их произведения, в силу своей остроты и злободневности, интересны современникам, но вряд ли будут актуальны для потомков, которым уже требуются специальные комментарии, чтобы понять смысл авторской иронии.

Лит.: 1) Бен Г.Е. Пародия // Краткая литературная энциклопедия / Гл. ред. А.А. Сурков. — М.: Сов. энцикл., 1962–1978. Т. 5. — 1968. — Стб. 604–607; 2) Быков Д. Гражданин поэт — наше все. — М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2012. — 144с.; 3) Маяковский В.В. Поэмы. Стихотворения. — М.: Правда, 1989. — 560с.; 4) Нокс Дж. Поэзия Иосифа Бродского: альтернативная форма существования или новое звено эволюции в русской культуре // Иосиф Бродский: творчество, личность, судьба. Итоги трех конференций. — СПб.: «Звезда», 1998. — С. 216–223; 5) Стихотворная сатира первой русской революции (1905–1907). — Л.: Сов. писатель, 1969. — 720с.; 6) Тынянов Ю.Н. Литературная эволюция: Избранные труды. — М.: Аграф, 2002. — 496с.

Т.С. Милованова