СТАНСЫ

(франц. Stance, от итальянского stanza — строфа; букв. комната, помещение, остановка). С. называли ст., разделенные на стопы (чаще всего — четверостишия), каждая из которых содержат в себе законченную смысловую и ритмико-синтаксическую единицу. С., как правило, ст. медитативного содержания (реже — любовной тематики). Композиция ст. в жанре С. строится как постепенное нарастание мысли, от строфы к строфе становящейся все более совершенной и отточенной. Обязательным жанровым признаком С. является заглавие; строфическая форма, содержащая законченное предложение, формально тоже соотносится со С., хотя обычно так не обозначается.

Стансы как литературный жанр возник в Италии (см. «Стансы на турнир» А.Полициано, прославлявшие Джулиано Медичи, 1475), затем приобрели популярность во Франции, а в XVIII в. — по всей Европе, в том числе и в России.

Л. обращается к жанру С. 6 раз; все ст. в этом жанре относятся к раннему периоду творчества поэта. Как правило, С. Л. посвящены любовной тематике. Лирическая ситуация открытия чувства осложняется элегическими мотивами прощания, одиночества, воспоминания о безнадежно утраченном счастье. Так, С. «Взгляни, как мой спокоен взор…», по мнению исследователей, адресованные Е.А. Сушковой, перекликаются со ст. «К* («Я не унижусь пред тобою…»)»: «…Я жертвовал другим страстям, / Но если первые мечты / Служить не могут снова нам, — / То чем же их заменишь ты?..» [I; 155]).

В С. Л. заметно стремление юного поэта к ритмико-синтаксической оригинальности. В ряде случаев он отходит от самой распространенной для С. формы четверостишия и обращается к более сложным, развернутым строфам: восьмистишию («Взгляни, как мой спокоен взор…») и шестистишию («Я не могу ни произнесть…»; «Мне любить до могилы Творцом суждено…»); здесь же поэт прибегает и необычному ритмическому рисунку — чередованию четырех- и трехстопного анапеста.

Лирический герой С.Л. — человек глубоко одинокий. Он чувствует себя обреченным на то, чтобы быть несчастным, его судьба — нести боль и страдания окружающим, и потому он отгораживается от людей, — круг одиночества становится неразрывным и вечным: «Мне любить до могилы Творцом суждено, / Но по воле того же Творца, / Все, что любит меня, то погибнуть должно, / Иль, как я же, страдать до конца….»; «Я люблю и страшусь быть взаимно любим…»; «Я не чувств, но поступков своих властелин, / Я несчастлив пусть буду — несчастлив один» [I; 296].

Т.о., жанр С. в творчестве поэта, как и другие закрепленные традицией жанры, обновляется и благодаря глубоко субъективному лирическому содержанию, и усложнению поэтики. Оригинальность и сила дарования поэта сделали С. Л. интересной страницей в развитии этого жанра, — при том, что сама динамика его развития в поэзии 1830-х — 1840-х гг. вела к постепенному «растворению» жанра в общей лирической атмосфере эпохи.

Лит.: 1) Вацуро В.Э. «Стансы винограду»: Из записок филолога // Русская речь, 1989. — № 3. — С. 24–27; 2) Рогачевский А.Б. «Стансы» Пушкина в отношении к риторике // Творчество Мандельштама и вопросы исторической поэтики. — Кемерово: Кемеровский гос. университет, 1990. — С. 122–134.

Т.А. Алпатова