«БАЛЛАДА» («НАД МОРЕМ КРАСАВИЦА-ДЕВА СИДИТ...») (1829).

Автограф хранится в ИРЛИ, тетр. III. Впервые опубликовано: «Разные сочинения Шиллера в переводах русских писателей», т. 8, СПб., 1860, с. 327-328.

Раннее ст. Л. (1829). В нём Л. использовал сюжеты двух баллад Ф. Шиллера — «Водолаза» («Der Taucher», 1797) и «Перчатка» («Der Handschuh», 1797), переосмыслив их по-своему и взяв из каждого только то, что было ему близко. Так, из ст. «Водолаз» заимствовано испытание — погружение в пучину, — закончившееся гибелью смельчака, из ст. «Перчатка» — образ жестокой красавицы, которая играет жизнью влюблённого в неё юноши. По мнению И. Розанова, в этом ст. «и содержание и форма <…> несамостоятельны» [3; 444], заимствованы. Однако исследователь А.В. Фёдоров указывает, что «Баллада» не является переводом или подражанием — это то, что в XIX веке называли «вольным подражанием»: «использование сюжета, взятого из определенного источника (или даже нескольких источников, связь с которыми вполне ясна), и свободная, самостоятельная [курсив мой — Т.М.] разработка этого сюжета» [5; 240].

Ст. Л. намного короче шиллеровского «Водолаза»: юный поэт «усиливает драматизм, заостряет конфликт и чрезвычайно убыстряет повествование» [5; 240]. Отказавшись от описаний (в то время как у Шиллера описания красот морского дна занимают немалое место), Л. сосредотачивает своё внимание на трагической ситуации. Интерес Л. к психологии героя проявляется в описании мотивов, двигавших юношей, и его чувств, когда он в первый и во второй раз бросался в пучину: в первый раз им двигал азарт, жажда подвига («вскипела лихая у юноши кровь» [I; 67]), однако, достав ожерелье красавицы, юноша становится мрачен. По-видимому, он начинает разочаровываться в той, что заставила его подвергнуться такому испытанию, однако разлюбить её не может: «И печальный он взор устремил / На ту, что дороже он жизни любил» [I; 68]. Во второй раз им уже движет, по выражению А.В. Фёдорова, «покорная безнадёжность» [5; 241]: «С душой безнадежной младой удалец / Прыгнул, чтоб найти иль коралл иль конец» [I; 68]. Такая разработка сюжета более близка юному Л.: жестокая красавица, заставляющая страдать влюблённого юношу, встречается и в других ст. Л. («Заблуждение Купидона», 1828; «Два сокола», 1829; «Благодарю», 1830; «Нищий», 1830; «Стансы», 1830; «К***» («Не ты, но судьба виновата была…»), 1830–1831). По мнению иеромонаха Нестора (Кумыша), любовь в изображении Л. представляет собой «слепую силу рока» [2; 33], и человеку нечего ей противопоставить. Юноша в «Балладе» «не ждёт взаимности, не ищет избавления от своего чувства»; «этой участи – быть влюблённым – можно только покориться, что герой и делает без всякого сопротивления» [2; 33].

В таком случае изображение любви в «Балладе» близко тому, что Л. пишет о любви в ст. «1831-го июня 11 дня»: «Я не могу любовь определить, / Но это страсть сильнейшая! – любить / Необходимость мне; и я любил / Всем напряжением душевных сил» [I; 180] или в ст. «Стансы» (1830–1831): «Мне любить до могилы Творцом суждено… [курсив мой – Т.М.]».

Лит.: 1) Гроссман Л. Стиховедческая школа Лермонтова // М.Ю. Лермонтов (Лит. наследство; Т. 45/46). – М.: Изд-во АН СССР, 1948. – Кн. II. – С. 255–288; 2) Игумен Нестор (Кумыш). Тайна Лермонтова. – СПб.: Филологический факультет СПбГУ; Нестор-История, 2011; 3) Розанов И. Лермонтов в истории русского стиха // М.Ю. Лермонтов (Лит. наследство; Т. 43/44). – М.: Изд-во АН СССР, 1941. – Кн. I. – С. 425–468; 4) Пейсахович М. Строфика Лермонтова // Творчество М.Ю.Лермонтова: 150 лет со дня рождения, 1814–1964. – М.: Наука, 1964. – С. 417–491; 5) Федоров А. В. Лермонтов и литература его времени. – Л.: Худож. лит. Ленингр. отд-ние, 1967. – 363с.

Т.С. Милованова