«БЛАГОДАРНОСТЬ» (1840).

Беловой автограф ИРЛИ, оп. 1, № 15 (тетр. XV), л. 13. Впервые было опубл. при жизни Л. в журн. «Отеч. зап.» за 1840 г. ( т. 10. № 6, отд. III, с. 290).

Ст. позн. Л. (1840) сост. из восьми строк (октава) и написано пятистопным ямбом – откровенный диалог с Творцом, кот. осознается поэтом как Высшая сила бытия. В.Г. Белинский охарактеризовал «Б.» как «сарказм обманутого чувством и жизнию сердца» [3; 532] Д.Е.Максимов определяет его как «богоборческое» [18; 235], «саркастический вызов Богу» [19; 201], однако эти утверждения современное лермонтоведение оспаривает и относит ст. к молитвенной лирике [2], [12], [24]. Д.Е. Максимов утвержд, что герой ст. «не выглядит исключительной, избранной личностью, противопоставленой всем на свете» [17; 97]. Будучи «обращением к Богу» [25; 207], ст. номинируется исследователями поэтической квинтэссенцией жизненного опыта художника (Л.А. Белова). Современ. лермонтоведы отмечают специфическую инвективную тональность ст. и рассматривают «Б.» как «молитву-стон» (Л. А. Белова), проникновенный разговор человека, пребывающего в скорбном состоянии уныния, с Творцом, у Которого он надеется обрести утешение. Ст. можно соотнести с исповедью, кот. в христианской рефлексии поэта воспринимается как диалогизированный монолог с Богом и «отчет человека перед самим собой» [20; 201]. В науке утвердилось мн.: «Л. ироничность ума …. Не перешла в сферу поэтич. сознания и не стала доминирующей интонацией ни в его ранней, ни в поздней лирике» [18; 199].

Ю.Г. Иншакова, отмечает: Л. при создании ст. опирался на «уже имеющийся источник – известные еще с первых веков христианства славословия, особый вид молитвы, величания и благодарения» [11; 154]. Поэт «создает сугубо индивидуальн. молитву», используя традиционную для славословий «схему» и «травестируя текст» канонической молитвы [11; 154]. Традиционно в рус. литературе данное произв. воспринимается либо как обращение к Богу, либо к женщине. Спорные рассуждения об адресате ст., «вызваны тем, что в обоих автографах поэт пишет «Тебя» со строчной буквы» [27; 72]. Ст. удалось напечатать, заменив прописн. букву в обращении «Тебя» на строчной, в результате чего оно «приобрело вид обращения к кому-то, может быть, к женщине» [12, 33]. Такая «маскировка», хотя «слишком многое в тексте ей противоречит», долгое время давала основпние считать ст. типичным «образцом» любовн. лирики [13; 33]. Однако. Б.Я. Бухштаб убедительно доказал: «Два заключительн. стиха не оставляют сомнения в том, что ст. обращено к Богу» [5; 407]. Исследователь считает. поэтическое произв. «иронич. репликой» [22] на ст. В.И. Красова «Благодарю, Творец, за все благодарю…» («Отеч. записки» 1839 г., №12). По мнениию ученого, «слащавое славословие», Красова, наполненное «религиозно сентиментальн. оптимизмом», завершается теми же «словами, кот. Л. начинает свое, но только с прямым наименованием Того, к кому ст. обращено» [5; 409].

В искусной архитектонике ст. поэт с целью усиления семантики благодарения использует оксюморонные словосоч. («отрава поцелуя», «клевета друзей»). В.И. Коровин отмечал: «Благодарность» начинается «стихом, напоминающим страстную и проникновенную молитву верующего человека… Но дальше следует подчеркнутое нагнетание напряженных, внутренне противоречивых формул («горечь слез», «отрава поцелуя», «клевета друзей», «жар души, растраченный в пустыне» ) …» [14; 15]. Спорным представляется утверждение М.М. Дунаева, необоснованно номинирующего лерм. произв. «кощунственной антимолитвой» [9; 24]. Без сомнения, ст. наполнено трагизмом и «горечью слез» об утраченном в житейской суете даре Божьей благодати. Но Л. не ропщет на Бога, как утверждал М.М. Дунаев [9; 24], а благодарит Его за бесценный дар жизни, наполненный терзаний страстей («мучения страстей»), разочарований («за все, чем я обманут в жизни был»), вероломства в дружбе («за месть врагов и клевету друзей») и любви («отраву поцелуя»), откровенной ложью и притворством.

В «Б» Л. активно использ. повторы фраз, отдельных согласн. и гласн. звуков., (аллитерация на «р» и ассонансы на «а» и «е»), что, без сомн., усиливает и без того трагическую тональность ст. Анафора маркирует интонацию перечисления жизненых перипетий, а рефренная композиция и троекратное употребление анафористического выражения «за все» и личн. местоимения ед. ч. «я» в начале и в конце ст. создают кольцевую композицию, придавая молитвенной просьбе особую исповедальность, кот. достигается «переосмыслением благодарности, выраженной не за радости жизни, а за испытанные в ней страдания» [14; 63]. Земная жизнь для Л. кажется временем печального изгнания, а смерти он ждет как возвращения в небесную отчизну, освобождения от тяжкого плена земли и уз плоти. Поэт не ропщет на Господа, не обвиняет Его ни в чем, а завершает свой трагический монолог смелым молитвенным жестом – просьбой о собственной смерти, необходимой не для того чтобы избежать нов. страданий и разочарований в земном бытии, а наполненной стремлением поскорее соединиться с Господом. Финальные строки ст. можно соотнести со словами ап. Павла: «Не знаю, что избрать. Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас» (Фил. 1: 22 – 26):

Устрой лишь так, чтобы Тебя отныне
Недолго я еще благодарил [II; 159].

В канонич. молитве «человек просил у Бога дарования жизни или продления ее» [15; 17]. Л., же, подобно ветхозаветному пророку Илие, молится о другом: о даровании физической смерти и духовн. воскрешении. Выразив скопившееся отчаяние и боль страдающей души в молитвенном воздыхании, поэт все-таки не опускается до кощунства и богохульства. Как правосл. христианин, он хорошо понимает, что «уныние есть расслабление души, изнеможение ума, …оболгатель Бога, будто Он немилосерд и нечеловеколюбив…», и без помощи от Господа, получаемой в ответ на умно-сердечную молитву, невозможно выйти из подобн. греховного состояния [8; 16]. Вот почему он скорбно взывает к милосердию Всевышнего, Подателя всяких благ и Животворному Источнику Света в последней надежде на спасение души. Важным представляется вывод исследователя: «Л. прошел по жизни путем страданий, он нес свой крест человека, и виноватого, и без вины виноватого, и грешного, и великого в своих религиозных взлетах» [1; 89]. Т.о., «молитва – единственное русло, по кот. устремляется его дух в тяжкие минуты земного бытия», что и выразилось в трагически выстраданной Л. форме благодарности «за всё» [11; 62].

Лит.: 1) Аношкина В.Н. «Демон» – поэма М.Ю. Лерм. //Христианские истоки рус. лит. Сб. научных трудов – М.: МПУ, 2001. – С. 89; 2) Афанасьева Э.М. «Молитва» в рус лир. XIX века. Логика жанр. эволюц. Дис.… канд. филол. наук. – Томск, 2000. – 253с.; 3) Белинский В. Г.Полн. собр. соч. – Т. IV. М., 1954. – C. 532; 4) Благой Д.Д. Лерм. и Пушкин //Жизнь и творчество М.Ю. Лермонтова. – Сб. 1.– М.: ОГИЗ, 1941. – С. 414 – 415; 5) Бухштаб Б.Я. «Благодарность» //Лит. наслед.– Т. 58.– М.: Изд-во АН СССР, 1952. – С.406 – 410; 6) Горланов Г.Е «Благодарность» Лерм. и Православие//Горланов Г.Е. «Люблю отчизну я…» – Пенза, 2012. –368 с.– С. 117 – 126; 7) Греховные страсти и борьба с ними по учен. преп. Иоанна Лествичника. – М., 1997. – 96с.; 8) Григорьян К.Н. Лермонтов и романтизм. М. – Л., 1964. – С. 284 – 285; 9) Дунаев М.М. Мих. Юрьев. Лермонтов (1814–1841) //Православие и русская литература. ч. 2. гл. 5. М.: Христианская лит – ра, 2001. – С.312 – 386.; 10) Ильин В.Н. Арфа Царя Давида в русской поэзии. Брюссель: Жизнь с Богом. 77с.; 12) Иншакова Ю.Г. Жанровая система поэзии И.А. Бунина. – Дис… канд. филол. наук. Елец, 2005. – 281с.; 12) Кормилов С.И. Поэзия Лермонтова. М., 2004. 128с.; 13) Коровин В.И. «Благодарность» // ЛЭ. С. 63.; 14) Коровин В.И. Лирич. голос поколения // Лермонтов в школе. Сб. статей. – М., 1976. – С.10 – 79; 15) Коровин В.И. Художественый мир М.Ю. Лерм.// Произв. М.Ю. Лермонтова в школе. – М., 2002. – С. 17 – 20; 16) Максимов Д.Е. Поэзия Лермонтова. – Л., 1959. – 327с.; 17) Максимов Д.Е. Поэзия Лермонтова. М. – Л.: АН СССР, Наука. – 1964 – 266с.;18) Немзер А.С., Шемелева Л.М. Ирония // ЛЭ, – С. 199.; 19) Перевалова О.А. Жанровая разновидность «Моя молитва» в творч. рус. поэтов перв. пол. ХIХ века.//Уральский филологич. вестник. – 2012. – №6. – С. 19 – 27; 20) Песков А.М., Турбин В.Н. Исповедь // ЛЭ, – С. 201; 21) Паперный З.С. Ирония и лирика: Лерм. традиция у Чехова //Связь времен: проблемы преемственности в рус. лит. к. XIX – нач. XX в. – ИМЛИ. – М.: Наследие, 1992. – С. 139 – 152; 22) Рогощенков И. “За все Тебя благодарю…”: (Религиозная психология М. Ю. Лермонтова) //Север. – 1998. – № 1. – С. 127 –137; 23) Сахарова О.В. Стихотворение М.Ю. Лермонтова «Благодарность» в контексте святоотеческой молитвенной традиции //Собор. Альманах религиовед. Светские и религиозн. семейн. ценности в контексте истории и современности. Вып.11. Елец: ЕГУ им.И.А. Бунина, 2013. С.105 – 109; 24) Серман И.З. Мих. Лермонтов. Жизнь в литературе. (1836–1841). – М.: РГГУ, 2003.– С. 154–155; С. 182 – 183; 25) Розанов И.Н. Лермонтов – маст. стиха //Розанов И. Работы разных лет. М.: Сов. писатель, 1990. – С. 206–207; 26) Шамаева С.Е. Жанр молитвы в лирике Лермонтова//М.Ю. Лермонтова.: Тезисы межвуз. науч. конф. – Ставрополь: Ставропольский ГУ, 1994. – С. 35– 37.; 27) Щеголев П.Е. Книга о Лермонтове. – Вып. 2. –Л.: Прибой, 1929. – 328с.; 28) Чой Чжон Сул. Стихотворение М.Ю. Лермонтова «Благодарность» в восприятии А.Блока // Русская литература, 2000.– №1.– С.173 – 178.

О.В. Сахаров