«БОЛЕЗНЬ В ГРУДИ МОЕЙ И НЕТ МНЕ ИСЦЕЛЕНЬЯ…» (1832).

p.Автограф неизв. Копия хранится в ИРЛИ, тетр. XX. Впервые опубликовано: «Северный вестник», 1889, № 1, отд. I, с. 17–18.

Поэтическая медитация, связанная с мотивом безвозвратно утраченной любви, становится в творчестве юного Л. завершением поэтического цикла, связанного с чувствами поэта к Н.Ф. Ивановой (см.: «Н. Ф. И.», «Н. Ф. И….вой», «Романс к И…», «К Н. И.» и др.). Центральный романтический мотив ст. — роковая неизбежность несчастья, разделенности жизненных дорог, которыми идут люди, созданные друг для друга, но обреченные на то, чтобы расстаться и в земной жизни, и в посмертной судьбе (ср.: «Они любили друг друга так долго и нежно…»).

Двухчастную композицию ст. организует прием образного сравнения — больного, обреченного на гибель сердца и догорающего «гордого светила»; устремленность за ним — и попытка «воскрешать все то, что мило…», и жажда раствориться в огне «его сиянья», утратой личностного начала выкупив возможность забыть о своих страданиях. Образ заката солнца как символ приближающейся смерти, традиционный не только для литературы, но и для мифологических представлений, также сближает поэтические размышления юного Л. с общеромантической традицией.

Лит.: 1) Аринштейн Л.М. «Болезнь в груди моей и нет мне исцеленья…» // ЛЭ. — С. 67.

Т.А. Алпатова