«ЧУМА В САРАТОВЕ» (1830).

Автограф: беловой — ИРЛИ. Оп. 1. Тетрадь VIII, л. 10. В автографе рядом с заглавием в скобках имеется помета Л. «Cholera-morbus» и записана дата: «1830 года августа 15 дня». Впервые с некоторыми искажениями ст. опубликовано в «Русской мысли» (№ 4, 1883, С. 76–77).

Юношеское ст. Л. написано во время эпидемии холеры в Нижнем Поволжье, которую обыватели называли «чумой». Ужасные картины бедствий и душевное состояние горожан было отражено в письме Н. Барсукова к М. П. Погодину: «…одни только гроба встречались на каждом шагу. Несчастие сие было тем разительнее, что здешние жители, пришельцы из разных краев, не имеющие совершенно никакого общего характера, тотчас упали духом и предались отчаянию и унынию» [1].

Ст. состоит из 2 строф, имеет законченную композицию и представляет собой размышление лирического героя о возможной смерти «волшебницы очей». Угроза трагического конца пробуждает картины возможного будущего, когда дорогую сердцу женщину нельзя будет даже похоронить и проститься с ней. Переживания лирического героя вызваны чувством вины, раскрывающимся в двух последних строках: «Затем что, сладкость их [уст] испив, / Я деву некогда забыл». Примечательно, что именно последний стих имел в вариантах автографа более резкое самообличение: «И эту деву позабыл», «Я эту деву позабыл» [I; 345].

Образ героини ст., предположительно, связан с Е.А. Сушковой.

Тема чумы в течение 1830-го года трижды звучала в творчестве Л.: «Чума в Саратове», «Чума», «Смерть».

Лит.: 1) Барсуков Н.П. Жизнь и труды М. П. Погодина: В 22-х т. Кн. 3. — СПб.: Типография М.М. Стасюлевича. 1890. — С. 197.

Т.М. Фадеева