«10 ИЮЛЯ (1830)» («ОПЯТЬ, ГОРДЫЕ, ВОССТАЛИ…») (1830).

Автограф хранится в ИРЛИ, тетр. VII. Впервые опубликовано: «Стихотворения М. Ю. Лермонтова, не вошедшие в последнее издание его сочинений», Берлин, 1862, с. 118.

Наряду с другими, ст. представляет собой поэтический отклик Л. на события Июльской революции во Франции (см.: «30 июля – (Париж), 1830 года»). В автографе под текстом ст. рукой Л. были поставлены три звездочки, что позволило исследователям предполагать существование продолжения, позднее утраченного.

Главная сложность комментирования этого ст. Л. была связана с тем, что указанная поэтом дата не совпадала с основными датами Июльской революции во Франции: события в Париже начались 27 июля (15 июля по ст. стилю) и закончились 30 июля победой восставшего народа, отречением короля Карла X; известия об этом были получены в Москве в начале августа 1830 г. Это дало Н.Л.Бродскому, а также Н.А.Любович предположить, что ст. было посвящено восстанию горцев либо восстанию Албании против турецкого ига [1; 228–229], [4; 378–386]. В итоге споров была принята трактовка Б.М.Эйхенбаума, по мнению которого, в заглавии ст. Л. допустил описку: не «10 июля», а «10 августа» – время, когда находившийся в Середникове юный поэт мог получить известия об Июльской революции в Париже и естественно контаминировать это сообщение с самими событиями [9; 458]. По мысли Э.Найдича, «при таком предположении каждая строка текста получает исчерпывающее объяснение, а самый отклик Л. на это крупное событие в европейской жизни становится в один ряд с откликами А. С. Пушкина и А. И. Герцена, писавшего в «Былом и думах», что известия об Июльской революции произвели сильнейшее впечатление на молодое поколение» [5]. Это объясняет и мотив защиты независимости страны – поскольку власть Бурбонов ассоциировалась в революционной публицистике того времени с чувством национальной ущемленности французов после разгрома в 1814 г. «Самодержавия сыны» (в черновом варианте – «тиранства низкие сыны» – поэтическое обозначение любой деспотической власти. Мотивы «кровавой вольности», воспоминания о прошедшей славе связывают поэтическое обращение Л. с мотивами воспоминаний о Великой французской революции; тема XVIII века поддерживается в ст. и упоминанием имени великого русского полководца А.В.Суворова.

Ст. позволяет также развивать тему сопоставления политической лирики Л. и Пушкина. Сам юный поэт актуализирует эту традицию, буквально процитировав в 5 стихе пушкинские слова из «Полтавы»: «Знамя вольности кровавой». Относящаяся у Пушкина к Мазепе, эта строка обретала в контексте поэмы двойственное звучание: «вольность», ставшая знаменем для вероломного предателя, оказывается развенчана. Лермонтовская трактовка мотива в юношеском ст. не прояснена до конца, однако пушкинская реминисценция, как и воспоминание о Суворове, боровшемся против «трехцветного знамени» «вольности кровавой» Наполеона, позволяют говорить о более сложном историко-политическом подтексте ст., нежели просто восхищение революционными событиями во Франции.

Лит.: 1) Бродский Н.Л. М.Ю.Лермонтов. Биография. Т. 1. – М., 1945. – С. 228; 2) Висковатый П.А. М.Ю.Лермонтов. Жизнь и творчество. – М., 1891. – С. 119; 3) Вольперт Л.И. Лермонтов и французская литературная традиция (сопоставление с Пушкиным) // Вольперт Л.И. Лермонтов и литература Франции. – Тарту: Тартурский университет, 2010. – С. 33–61; 4) Любович Н. «10 июля (1830) » // ЛН, т. 58, – C. 378–386; 5) Найдич Э. Э. «10 июля (1830) » // ЛЭ. – С. 139; 6) Обручев С. В. Над тетрадями Лермонтова. – М.: Наука, 1965, – С. 30–39; 7) Орлик О. В. Россия и французская революция 1830 года. – М.: Мысль, 1968, – С. 102; 8) Орлик О.В. Передовая Россия и революционная Франция. – М.: Мысль, 1973, – С. 133; 9) Эйхенбаум Б.М.<Комментарий> // Лермонтов М.Ю. Полное собрание сочинений. – М.; Л.: Academia, 1935. Т. 1. – С. 457–458.

Т.А. Алпатова