«ЭТО СЛУЧИЛОСЬ В ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ МОГУЧЕГО РИМА…».

Ст. не закончено. Дата не установлена. Условно датируется периодом 1835–1841 гг. (по составу тетр. Л.И. Арнольди — Е.П. Ростопчиной). Автограф неизвестен. Копия хранится в РГАЛИ. Ф. 276. Оп. 1. № 67а. Л. 5–6 — в тетр. ст. Л., полученных Е.П. Ростопчиной от Л.И. Арнольди и затем переданных А.Н. Афанасьеву для публикации в журнале «Библиографические записки» за 1859 г. (Т. 2, № 1, стлб. 20). В копии текст завершался стихом, отсутствовавшим в первой публикации: «Созвали мы стариков и родных для совета; решили…». Впервые опубликовано (без последнего стиха) в сборнике «Вчера и сегодня» (кн. 1, СПб., 1845, стр. 92–93), а последний стих — в журнале «Библиографические записки» за 1859 г. (т. 2, № 1, стлб. 20).

Ст. представляет собой не только «стихотворный отрывок в гекзаметрах, начало незаконч. ст., возможно, небольшой поэмы, стилизованной под поэтич. обработку легенды из истории раннего христианства» [1; 639], но и второй случай использования Л. гекзаметра (первый: в эпиграмме «Се Маккавей-водопийца…», (1837), где содержатся четыре гекзаметрических строки). В ст. допущен явный анахронизм: автор указывает, что действие происходит в Риме во времена Императора Тиберия (14–37 гг. I в. н. эры), когда гонений на христиан еще не было: «эта ошибка, по всей вероятности, вызвана тем, что при Тиберии был распят Христос и, хотя казнь была санкционирована не им, а Понтием Пилатом, в глазах христиан он стал врагом христианства» [7; 59]. В произведении «Л. совмещает очень различные худож. традиции — христ. агиографии и римской поэтич. классики» [1; 639]: «Обратившись к гекзаметру, с к-рым прочно ассоциировалась ритмич. структура «высоких» жанров антич. поэзии, Л. в то же время ввел в ст. интонацию и фразеологию, свойственную христ. лит-ре» [1; 639].

Поэтические образы только пунктирно намечены и лишены психологизации. С образом «праведного старца» связан мотив духовной пищи («Пророк»): не только отшельник выступает как подражатель Христа, в непрестанном «посте и молитве» [II; 231] проводит свою святую жизнь, но и Виргиния следует завету Христа, Который призывал к покаянию: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство небесное» (Мф. 3:2). Героиня умирает «внезапно во цвете лет» [II; 231] и ее безутешная мать в последней надежде взывает к жалости праведного «сердца, равнодушного к прелестям мира» [II; 231]: «Л. намеревался противопоставить бессилию языческих богов и жрецов языческой церкви «чудный дар» «праведного старца»» [7; 60]. Несмотря на то, что с физической точки зрения исцеление дочери язычников, ставшей тайной христианкой, ( «Из дому стала она уходить до зари, возвращаясь / Вечером темным, и ночи без сна проводила… При свете / Поздней лампады я видела раз, как она, на коленах, / Тихо, усердно и долго молилась, — кому? — неизвестно! » — [II; 232], В этом стихе О.Б. Заславский считает, что ответом на заданный вопрос является анаграмма имени Христа, содержащаяся в первых словах поэтич. строки [4; 45] ) через «два дна и две ночи» [II; 232] (здесь возможно есть связь со сроками воскресения Иисуса Христа, Который паребывал в сердце земли «три дня и три ночи» (Мф. 12: 39–40)) после смерти невозможно, «логика начатого Л. сюжета явственно свидетельствует о том, что Виргиния воскреснет благодаря заступничеству и молитвам отшельника» [7; 60]. В произведении «мотив внезапного и необъяснимого для окружающих резкого духовного перелома, вызванного постижением христ. вероучения» [1; 639] героиней соотносится с евангельским образом равноапостольной Марии Магдалины, кот., будучи язычницей, была исцелена Иисусом Христом от одержимости семью бесами (См: Лк. 8: 2; Мк.16: 9), а затем стала следовать за Христом, служа ему и делясь своим достоянием (См.: Мк. 15: 40–41, Лк. 8: 3). Такое соотношение способствует развитию «мотива воскрешения безвременно умершей (умершего), кот.отличалась при жизни высокой нравств. чистотой и приверженностью новой религии» [1; 639]. Этот мотив связан и с с евангельским рассказом о воскрешении дочери Иаира (Мф., 9: 18–19, 23–26; Мк., 5: 21–24, 35–43; Лк., 8: 40–42, 49– 56) [См.: 5]. Показательна семантика имени героини: «дева», «девственница» (Виргиния от лат. «девственница»), кот. акцентирует символику святости: юная римлянка, освободившись от языческой веры и рабства греху, стала «рабыней праведности» (Рим. 6:18). Показательно сравнение христианских неофитов, кот. является и юная римлянка, с молодыми побегами на древе Христианской Церкви, отсылающее к библейской образности: «Но ежедневно на месте отрубленных ветвей, у древа / Церкви христовой юные вновь зеленели побеги» [II; 231]. Самый Христос уподоблял церковное единство органическому единству дерева и его ветвей (См.: Иоан. 15; 1–2).

Особенно подробно об органическом единстве Церкви говорит апостол Павел, кот. сравнивает Церковь с деревом (См.: Рим. 11: 17–24). В Священном Писании есть два образа: первый — образ виноградной лозы и ветвей (См.: Ин. 15: 5); второй — слова апостола Павла о том, что язычники привиты к живому масличному дереву Израиля, чтобы самим стать полным жизни масличным деревом, полной жизни масличной ветвью (См.: Рим. 11: 13–19). Поскольку Л. свое ст. не закончил, «судить о том, как поэт собирался развить свой сюжет, мы не можем» [7; 61]. Может быть, старец ответит убитой горем матери: «Господь дал, Господь взял. Как угодно было Господу, так и сделалось. Да будет имя Господне благословенно!» (Иов. 1: 21), а, может быть, и воскресит юную римлянку: ведь Виргиния умерла физически, но через крещение воскресла в иную духовную жизнь. Однако, как бы ни поступил старец, в этом будет явлена Воля Божия: «князи и сыны человеческие» (Пс. 145: 3) бессильны изменить ход времени, но «все возможно Богу» (Мф. 19: 26). Т.о., в незаконченном ст. Л., стилизованным под раннехристианскую легенду, проводится мысль о всемогуществе Бога.

Лит.:1)Аринштейн Л.М. «Это случилось в последние годы могучего Рима» // ЛЭ. — С. 639; 2)Гаркави А.М. Заметки о М.Ю. Лермонтове // Ученые записки Калининградского пед. ин-та. — 1959. — Вып. 6. — С. 291– 295; 3)Гаспаров М.Л. «Это случилось в последние годы могучего Рима.» (Дериваты гексаметра: детализация метра) // Гаспаров М.Л. Метр и смысл. Об одном механизме культурной памяти. — М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1999. — С. 217–237; 4)Заславский О.Б. Между Демоном и Христом (О неоконченном произведении Лермонтова «Это случилось в последние годы могучего Рима…») // Wiener Slawistischer Almanach. — 1998. — Bd. 42. — С. 43–52; 5)Исцеление кровоточивой и воскрешение дочери Иаира… (Мф. 9: 18–26) // Святое Евангелие с толкованием Святых Отцов. Православный приход Храма Казанской иконы Божией Матери в Ясенево, ООО Синтагма, 2000. — С. 188–195; 6)Краков А. Я. Лермонтов и античность // Сборник Харьковского историко-филологического общества в честь проф. В.П. Бузескула. — Харьков, 1914. — С. 21–23; 7)Миллер О.В. Стихотворение М.Ю. Лермонтова «Это случилось в последние годы могучего Рима…»: Литературные источники и датировка // Русская литература, 1998. — № 1. — С. 58–61.

О.В. Сахарова