«КОГДА ВОЛНУЕТСЯ ЖЕЛТЕЮЩАЯ НИВА…» (1837).

Автограф хранится в НИОР РГБ (Ф. 500, к. 1, ед. 3), список — в ИРЛИ (оп. 1, № 15, л. 3 об.). Написано в 1837 г., когда Л. сидел на гауптвахте за дуэль с Барантом. В автографе все четыре строфы пронумерованы.

Ст. представляет собой сложное предложение, построенное в виде периода с присущим ему классическим интонационным оформлением: постепенным нарастанием звучности в первой части (1–3 строфы), паузой и стиханием голоса в заключительной части (4 строфа). Б.М. Эйхенбаум отмечал, что ст. написано по заданной схеме ¹⁷, М.Л. Гаспаров в качестве лит. источника называл ст. А. Ламартина ², однако оба исследователя соглашаются с тем, что источников можно назвать несколько. Вместе с тем, следует признать, что форма периода является знаковой для самого Л. Так, подобная конструкция есть и в «Демоне»: «Лишь только ночь своим покровом / Верхи Кавказа осенит <…>, — К тебе я стану прилетать…» [IV; 194].

И в «Демоне», и в ст. «Когда волнуется желтеющая нива…» возникает реальность духовная, но если в первом случае это реальность общения с демоном, то во втором — с Богом. Если в первом случае явно чувствуется ограниченность обещаний — только мечтания, «сны золотые», то во втором все существо лирического поэта вовлечено в переживаемое настоящее: «смиряется души<…>тревога», «расходятся морщины на челе». В ходе развития сюжета Демон в одноименной поэме обещает Тамаре «пучину гордого познанья» и «все, все земное», но и в этих обещаниях нет главного — сочетания «свободы и покоя», которое, хотя и не названо прямо, но сквозит в настроении и образном строе ст. Л. «Когда волнуется желтеющая нива…», а главное — они остаются лишь обещаниями, правда которых иллюзорна. Демон способен к тому, чтобы властвовать в определенных пределах тонкой материей света («Лучом румяного заката / Твой стан как лентой обовью» [IV; 210]), но он не в состоянии быть Творцом «румян<ого> вечер<а>» и «утра час<а> злат<ого>». Демон — не творец времени, а потому его вечность — это дурная бесконечность безвременья.

Знаковая для понимания Л. идея заключается в словах одной из песен Демона: «Будь к земному без участья» [IV; 194]. Демон пытается отгородить Тамару от мира земного, а природа в его словах при всей ее временной реальности (ночь) приобретает характер романтической ирреальности и условности. В ст. «Когда волнуется желтеющая нива…», напротив, образы природы предельно конкретны и реальны: «ландыш серебристый», «малиновая слива», овраг, по которому струится «студеный ключ».

Между двумя сторонами духовной реальности граница тончайшая, как та, что отделяет зеркальное отражение от самой действительности. И хотя в 3 строфе ст. «Когда волнуется желтеющая нива…» «смутный сон», как пишет М.Л. Гаспаров, выводит реальность ст. за пределы времени ², но это касается только мысли (рационального познания), тогда как бегущий по оврагу ключ остается вполне осязаемым (вещественным), хотя в то же время он способен быть вестником духовной реальности: он «лепечет» «таинственную сагу» про «мирный край, откуда мчится он».

Образ звука, имеющий высокую степень смысловой нагрузки в творчестве Л., возникает не случайно: лепет студеного ключа — это отзвук «песни ангела», «звуков небес». Именно звук, являющийся наряду со светом и теплом тончайшей материей, соединяет внешний природный мир и духовную реальность, становится вестником духовного мира.

Явно выраженная в 4 строфе реальность видения Бога при ощущении земного счастья (в которое поэт вовлечен всей полнотой свой личности) уже содержится в первых трех строфах, где Л. изображает мир в его природном многообразии. В этих стихах перед мысленным взором поэта предстает картина, где, выражаясь словами немецкого романтика Новалиса, «земля впитала небеса» [11; 145]. Ст. Новалиса «Где Ты, целитель всех миров?..» (1800) также м.б. одним из лит. источников лермонтовского текста. Если Новалису видится в «каждом предмете подвиг Его», приносящего «вечную жертву» («В травинке и в морской волне / Младенца лик сияет мне») [11; 145], то и русскому поэту через созерцание (представление) среднерусской природы открывается присутствие Бога в мире.

Стихотворение «Когда волнуется желтеющая нива». Автограф, 1837. НИОР РГБ

Цветовая палитра ст. Л. перекликается с эстетико-символическим восприятием Евхаристии. А.Р. Небольсин писал: «Значение золота и позолоты связано с Евхаристией. Евхаристия предполагает гамму красок. Честная кровь Господня — багровая, а виноград — серовато-лиловый. Тело Господне — это освященный хлеб, его вторичный цвет золотого зерна тоже серовато-лиловый, особенно стебель, поэтому поле и отливает пурпурной волной» [10; 5]. Румяный, малиновый, серебристый, желтый (золотистый) — на этой цветовой гамме держится весь образный строй ст. В этом ст. Л. запечатлел духовный смысл природы, который открывается именно в новозаветном образе мира, когда через воплощение Христа и Его жертву, природа оказывается способна к преображению и к приятию святости — освящению.

В начале ст. Л. употребляет союзное слово «когда», которое предельно обнажает суть времени, но при этом, стоящее в начале периода, несет и утвердительный смысл, аналогичный тому, который слышится и в Библии («Вначале сотворил Бог небо и землю…» [Быт. 1:1]), и в «Повести временных лет» («Откуда есть пошла земля русская…»). Естественное завершение сложноподчиненного предложения в 4 строфе («Тогда…»), при всей его логической обоснованности, являет собой чудо — чудо понимания смысла жизни, который заключается в созерцании Божества при ощущении полноты бытия («И счастье я могу постигнуть на земле»). Для сравнения: в «Демоне» союзное слово «лишь», с которого начинается период, создает значение условия, тем самым снижая его духовный модус до ограниченности временем.

Общим местом исследовательских работ стало упоминание о том, что в этом ст. Л. смешивает приметы различных времен: «желтеющая нива» — конец лета в средней полосе, «ландыш серебристый» — его начало. Если в «Демоне» акцентируется конкретное время — ночь, то координаты ст. «Когда волнуется желтеющая нива…» намеренно растянуты: «Румяным вечером иль в утра час златой». Эта всевременность являет собой прорыв в мир горний, поэт изображает здесь «лето Господне благоприятное» [Ис. 61: 1–3], [Лк. 4: 14–20], когда время входит в вечность. И если в «Демоне» Тамаре обещается «бесконечность», ограниченная властью Демона, то здесь поэту открывается полная всеобъемлемость Божьего присутствия: и «на земле» и «в небесах».

С.А. Ломинадзе, анализируя стихотворение «Когда волнуется желтеющая нива…», писал, что «светлые минуты» изображены непосредственно, они живописуются» в стихотворении, картина, созданная здесь Л., «словно бы залита солнечным светом» [8; 145]. В иконописи золотой фон является образом Царствия Небесного, а именно этот образ и представляет Л. в своем ст., открывающем читателям чистый источник жизни и вдохновения — преображенную одухотворенную природу.

Лит.: 1) Бобылев Б.Г. Икона русской природы: «Когда волнуется желтеющая нива» М.Ю. Лермонтова // Литература в школе. 2001. — № 8. — С. 27–29; 2) Гаспаров М.Л. «Когда волнуется желтеющая нива»: Лермонтов и Ламартин // Гаспаров М.Л. Избранные статьи. М.: Новое литературное обозрение, 1995. — С. 150–158; 3) Евчук О. Религиозно-философские парадигмы поэзии М.Ю. Лермонтова // М.Ю. Лермонтов и Православие. — М.: Издательский дом «К единству!», 2010. — С. 266–279; 4) Жирмунский В.М. Композиция лирических стихотворений [Анализ стихотворения М. Ю. Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива…] // Стиховедение. Хрестоматия. СПб: Образование, 1996. — С. 105–107; 5) Игумен Нестор (Кумыш). Тайна Лермонтова. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, Нестор-История, 2011. — С. 69–70; 6) Каплан И.Е. «Когда волнуется желтеющая нива»// Каплан И.Е. Анализ произведений русской классики. Школьный курс. М.: Новая школа, 1997. — С. 18–27; 7) Киселева И.А. Творчество М.Ю. Лермонтова как религиозно-философская система. — М.; МГОУ 2011. — 314 с.; 8) Ломинадзе С.Н. Диалог с небом. 1837 // Классики и современники. — М.: Современник, 1989. — С. 201–284. — С. 229; 9) Моисеев А.И. Стихотворение М.Ю. Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива» // Русский язык в школе. 1989. — № 4. — С. 59–62; 10) Матяш С.А. «Когда волнуется желтеющая нива…» М.Ю. Лермонтова и «Когда в высокие минуты бытия…» Н.Ф. Щербины. Сопоставительный анализ // Анализ одного стихотворения. Межвуз. сб. / Под ред. В.Е. Холшевникова. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1985. — С. 140–147; 11) Миронова К. В. Стихотворение М.Ю. Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива…» // Литература в школе. — 2009. — № 7. — С. 31–34. (Литературный анализ стихотворения Михаила Юрьевича Лермонтова « Когда волнуется желтеющая нива… « в 11 классе); 12) Небольсин А.Р. О золоте (вопросы философии реставрации). — М., 1995; 13) Новалис. Гимны к ночи. / Пер. с нем. В. Микушевича. — М.: Энигма, 1996. — 192 с.; 14) Подукова А.В. К вопросу о межтекстовых сопоставлениях в 11 классе средней школы [Сопоставительный анализ стихотворений Б.Л. Пастеронака «Уроки английского» и М.Ю. Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива… »] // Актуальные проблемы методики преподавания филологических дисциплин в вузе и школе: сборник материалов и тезисов II Майминовских чтений. Южно-Сахалинск: Сахалинский ун-т, 2001. — С. 51–57; 15) Серман И.З. Михаил Лермонтов. Жизнь в литературе. (1836–1841). — М.: РГГУ, 2003. — С. 153–154; 16) Яцкевич Л.Г. Структура поэтического текста. Уч. пособие. Вологда: Вологодский пед. ун-т, Русь, 1999. — С. 116–118. [Анализ стихотворения М. Ю. Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива… » в сравнении с лирикой Н. Рубцова]; 17) Эйхенбаум Б.М. Мелодика стиха. — Пб.: «ОПОЯЗ», 1922. —199 с.

И.А. Киселева