«НИЩИЙ» (1830).

Авторизованный список хранится в ИРЛИ (оп. 1, № 21 (тетр. XX), л. 12). Автограф неизвестен. Вперв. опубл. в «Библ. для чтения» (1844г., т. 64, № 6, с. 132) под заглавием «К Е…А….» в цикле ст. «Из альбома Е.А. Сушковой». Дат. сер авг. 1830 г. В публ. и списке есть разночтения.

Ст. представляет собой развернутую метафору [3] и состоит из двух частей: одна из них «несет осн. психол. функцию, другая — иллюстративную, причем она развернута и имеет самостоят. худож. значение» [2].

Реальной основой ст. стала встреча с нищим у стен Троице-Сергиевой лавры. Е.А. Сушкова вспоминает: «Услыша звук монет, бедняк крестился, стал нас благодарить, приговаривая: „Пошли вам Бог счастие, добрые господа; а вот намедни приходили сюда тоже господа, тоже молодые, да шалуны, насмеялись надо мною: наложили полную чашечку камушков. Бог с ними!„». Вернувшись из церкви, Лермонтов сразу же написал стихотворение» [5]. О.В. Миллер пишет: «Изменив детали происшествия у лавры, Л. внес в него известный евангельский мотив Нагорной проповеди» [2]: «Найдется ли среди вас человек, который, когда сын попросит хлеба, даст ему камень» (Мф 7: 9). «В этом эпизоде, — по словам О.В. Миллер, — поэт увидел соединение бессердечности с лицемерием: жестокость совершается „у врат обители святой„» [2].

Для Л. святая обитель выступает местом раскрытия сущности человеческой души. В ст. поэт признается в своей любви к Е. Сушковой, и одновременно ему открывается пустота души возлюбленной:

Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою;
Так чувства лучшие мои
Обмануты навек тобою! [I; 149].

Впоследствии поэт отразил этот духовный опыт в романе «Княгиня Лиговская», описывая возникновение чувства героя к Верочке Р-ой, образ которой представляется контрастным по отношению к образу возлюбленной в ст. «Нищий». В том же эпизоде романа Л. опосредованно говорит и о Е. Сушковой, выведенной в образе Лизаветы Негуровой: «<…> кто из нас в 19 лет не бросался очертя голову вослед отцветающей кокетке, которых слова и взгляды полны обещаний, и души которых подобны выкрашенным гробам притчи. Наружность их — блеск очаровательный, внутри смерть и прах» [VI; 155].

И в ст., и в романе Л. использует аллюзии на Евангелие, смыслы обоих притчевых высказываний (о хлебе и о гробах) пересекаются в обличении лицемерия и в утверждении ценности искренности и чистоты отношений. Именно в святой обители (Симонов монастырь в Москве) возникает тяга Печорина к Верочке, хотя до этого герой «не находил в ней ничего особенного». Образ Верочки (прототипом кот., возможно, была В.А. Лопухина) в романе противопоставлен образу Лизаветы Негуровой.

Ст. иллюстрировал М. П. Клодт и др. Ст. было положено на музыку Е.С. Шашиной, Г.И. Кузьминским, И.В. БегичевойШиловской, К.Ю. Донауровым и мн. др. [См: 1].

Лит.: 1) Лермонтов в музыке: Справочник. – Сост Л.И. Морозова, Б.М. Розенфельд. —М.: Сов. композитор, 1983.– 176с.; 2) Миллер О.В. «Нищий» // ЛЭ. — С. 343; 3) Розанов И. Лермонтов — мастер стиха. — М.: Сов. писатель. 1942. — С. 60–69; 4) Столыпин А. Средниково. // Столица и усадьба, 1914. — №1. — С. 2–4; 5) Сушкова Е.А. Записки. — Л.: Aсademia, 1928. — 468с. (Серия «Памятники литературного быта»); 6) Удодов Б.Т. М.Ю. Лермонтов. Художественная индивидуальность и творческие процессы. — Воронеж: Воронежский государственный университет, 1973. — С. 79.

И.А. Киселева