«ОСТАВЛЕННАЯ ПУСТЫНЬ ПРЕДО МНОЙ…» (1830).

Неоконченное раннее ст., состоящее из двух фрагментов. Автограф хранится в ИРЛИ. При жизни поэта не публиковалось. Впервые опубликовано: первая часть — в 1859 г. в «Отеч. зап.» (т.27, №11, отд. I, с. 253); вторая часть без последней строфы — в 1882 г. в «Русской Мысли» (№2, с. 179). Датируется по автографу, в котором имеются пометы Л.: «(В Воскресенске. Написано на стенах [пустыни] жилища Никона).1830 года». Перед вторым фрагментом запись: «(Там же в монастыре)». Летом 1829 года, живя в Середникове, имении Е.А. Столыпиной, жены брата Е.А. Арсеньевой Дмитрия, вероятно, Л. посетил Ново-Иерусалимский храм и монастырь.

Ритмика первой части ст. основана на использовании характерного для лирики 1830–31 гг. пятистопного ямба с мужскими рифмами и формирует повествовательную интонацию, во второй части использована шестистрочная строфа, написанная четырехстопным ямбом с замыкающей женской рифмой, благодаря чему в ней появляется отрывистость, утверждающий тон. Исследователи сближают второй фрагмент с поэмами «Исповедь», «Боярин Орша», «Мцыри», находя в монологе лирического героя близкие центральным персонажам мирские чувства, не угасающие и за монастырскими стенами [1].

Лирический хронотоп ст. формируется как одинокая вечерняя прогулка у разрушенной пустыни и стен храма. Ракурс восприятия субъекта лирического сознания меняется. В первой части — это мемориальное пространство, полуразрушенный скит Никона, зарастающий травами. От общего обзора оставленной обители, белеющей в вечернем свете, взгляд направлен к особой детали — колокольне. Визуальный образ дополнен звуковым — сейчас молчащий, колокол когда-то звучал, звал братьев к всенощному бдению. Завершая картину, наблюдатель обращается к нижней части скита, утонувшей в земле, поросшей мхом и полынью, хранящей «таинства гробов».

Динамику пространственной картине придает художественное время. Оно выступает как форма развертывания монолога лирического героя и как особый мотив. В потоке внутренней речи происходит характерное для поэтики элегического времени движение от настоящего к прошлому и новое возвращение в современность, обогащенное воспоминанием о сокровенных тайнах «оставленной пустыни».

С элегическим образом «оставленной пустыни» по-особому соотнесено последнее четверостишие. На фоне разрушенного временем жилища патриарха во второй строфе первой части ст. представлен образ сильного духом старика, лицо кот. неожиданно контрастирует с «печатью могил» окружающих его юношей. Загадку этой детали в первом фрагменте проясняет сопоставление ст. Л. с описанием Ново-Иерусалимского храмового ансамбля, приведенное в книге А.Н. Муравьева «Путешествие по святым местам русским» (первое издание — 1836 г.), известного подвижника русской православной церкви, совершившего множество паломнических поездок на Святую Землю и в русские православные монастыри и лавры. В 1834 г. Л. познакомится с ним и сохранит дружеские отношения до своей гибели, с этой встречей будет связана творческая история «Ветки Палестины».

В указанной книге Муравьева патриарху Никону и его детищу Новому Иерусалиму, созданному как точная копия иерусалимских святынь, посвящена отдельная глава. В ней отмечается, что в монастыре находился большой портрет патриарха Никона, который «представлял святителя на амвоне в полном облачении», окруженного «разноплеменными учениками его, братьями новой обители» [2]. Состояние портрета было таково, что лица их уже «начали тускнеть от времени и сырости», «но еще резко отделяется величественная фигура Никона» [2]. Взгляд наблюдателя отмечает важную осанку, строгое, отчасти суровое выражение лица, «исполненного мужественной красоты», «огненные черные глаза и через слишком полтора столетия по его смерти <…> как будто еще говорят и проницают душу» [2; 97–98].

Сопоставление текста первого фрагмента ст. Л. и описания Муравьева позволяет увидеть одно из направлений лермонтовского замысла. Посещение обители в Воскресенске было встречей с реальным монастырским миром XVII в., кот., несомненно, давала Л. импульс к творческому, художественному воплощению увиденного. Образы старых монахов, верных хранителей монастырского устава, вскоре появятся в «Боярине Орше» в «Мцыри», постепенно сформируется «монастырский сюжет» о юноше, оказавшемся в стенах монастыря.

Впервые использованное Л. в раннем ст. сравнение человека и архитектурно-пластического образа («оставленная пустынь» — «таков старик под грузом тяжких лет») становится примечательным элементом лермонтовской поэтики. В «Панораме Москвы» (1834) архитектурный образ храма Василия Блаженного сопоставлен с Иоанном Грозным, «каковым он был в последние годы своей жизни». В послании «<М. А. Щербатовой>» («На светские цепи») (1840) прекрасная молодая женщина своим обликом и духовным состоянием воплощает для поэта Украину.

Во втором фрагменте лирический герой останавливается перед главным храмом. Переживание благодати сменяется рефлексией о судьбе храма, кот. когда-то, быть может, превратится в безлюдные развалины. Лирический герой представляет другого будущего «любопытного посетителя», который будет искать главную святыню, находившуюся в центре храма, — «Божескую могилу между златых колонн». Содержание этого образа также проясняет фрагмент из книги А.Н. Муравьева, где описано внутреннее убранство Новоиерусалимского храма, в центре которого находилась «ротунда Св. Гроба», кот. как церковь в церкви, с златыми столбами и главою, довершала своею стройною красою полноту чудного зрелища» [2; 91].

Вид всего храмового ансамбля, воспоминание о его создателе, когда-то всемогущем патриархе, обращают лирического героя не только к конкретным реалиям далекой эпохи, но и к жизни обители в веках, к размышлениям о благодатности веры и о спасении, о монашестве как особом земном пути. Сочинения А.Н. Муравьева помогают воссоздать культурный контекст реальных впечатлений поэта, которые, переходя в область творчества, становились основой онтологических идей, получивших воплощение в художественных созданиях поэта.

Лит.:1) Иванова Т.А. «Оставленная пустынь предо мной» //ЛЭ. — С. 357; 2) Муравьев А.Н. Путешествие по святым местам русским. В двух частях. Ч. I. — СПб.: В типографии III Отд. Собств.Е. И. В. Канцелярии, 1846. Репринтное воспроизведение издания 1846 г. — М.: Книга-СП «Внешиберика» 1990; 3)Пейсахович М.А. Строфика Лермонтова // Творчество М.Ю. Лермонтова. 150 лет со дня рождения.1814–1964. / Отв. ред. У.Р. Фохт. — М.: Наука, 1964. —С. 423, 459.

Л.А. Ходанен