«РАСКАЯНЬЕ» (1830 или 1831).

Автограф не известен. Авторизованной копия хранится в ИРЛИ, оп. 1, № 21 (тетрадь XX), л. 2–2 об. Впервые опубликовано в журн. «Библиотека для чтения» за 1845 год, (т. 68, № 1, отд. I, С. 5–6).

В юношеском ст. Л., посвященном теме утраты любви, мотивы «утверждения чистоты и непреходящей ценности первой любви; вера в возможность милосердия и прощения и, наконец, воспринятое, очевидно через А.С. Пушкина, этич. представление о неизбежности справедливого возмездия, обращенного на самого героя («Ты создал сам свое страданье»). «переплетаются … с доминирующими в любовной лирике Л. 1830 — 32 мотивами измены и обмана» [1; 462]. В произв. присутствует определенная доля исповедального пафоса, характерного для ранней лир. Л. [11]; [15]. Адресат ст. неизвестен, однако, можно, предположить, что произв. — монолог, обращенный к себе, либо мотивированный скрытый диалог с другом, которому принесла страдание несчастная любовь. Сокровенная жизнь сердец в их любовном единении разрушена неизвестным поступком лирич. героя, кот. не дорожил истинной любовью своей возлюбленной и в жестокосердии своей души не заметил, как погубил самое прекрасное из земных чувств, составляющее первооснову сокровенно метафизического начала — человеческого бытия:

Огонь любви первоначальной
Ты в ней решился зародить
И далее не мог любить,
Достигнув цели сей печальной.
Ты презрел все; между людей
Стоишь, как дуб в стране пустынной,
И тихий плач любви невинной
Не мог потрясть души твоей [I; 263].

В сердечной глубине души человека, кот. с утратой настоящей любви осознает свое одиночество, но гордость не позволяет ему «вымолить прощенье», остается прекрасный и единственный образ той, любящей его женщины, способной на бескорыстное и искреннее проявление чувств. Этот образ контрастен образу «обманщицы прекрасной» [I; 263], в объятьях кот. герой надеется обрести утешение, стремясь забыть горести первой любви. В ст. трагически звучит мотив одинокой души, кот. сравнивается с «дубом в стране пустынной» [I; 263]. В ст. возникает и символический образ пустыни, кот. здесь становится локусом не только безжизненного пространства, но и аккумулятором поэтич. представлений о безлюдности, заброшенности, одиночестве. Пустыня ассоциируется духовным вакуумом, в кот. оказывается лирич. герой, променявший радости чистой любви на коварное иудино «лобзанье» ветреной кокетки. Мотив жизненной утраты чистоты души соотносится с мотивом скоропроходящей жизни, пролетающей, как мгновение, в суете светских увлечений, но «без утешения» настоящей одухотворяющей любви [I; 263]. Поэт призывает своего друга, забыв свои предубеждения и обиды, вернуть расположение возлюбленной любой ценой: жизнь без любви по-библейски сравнивается с адом, где нет места любви, где не слышит Бог — Любовь (1Ин. 4:16), где мука и страдание никогда не прекращаются:

О, вымоли ее прощенье,
Пади, пади к ее ногам,
Не то ты приготовишь сам
Свой ад, отвергнув примиренье.
Хоть будешь ты еще любить,
Но прежним чувствам нет возврату,
Ты вечно первую утрату
Не будешь в силах заменить. [I; 264].

Раскаянье и примирение должно быть вовремя: «время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру» (Еккл. 3: 8). В произв. любовь утверждается как истинная ценность земного бытия. И, хотя любовь земная не может быть без страданий и мук, радость первой любви запечатлевается в душе навсегда, «огонь любви первоначальной» не может гореть вечно, но и даже яркая вспышка каскада первых чувств — это та несравненная радость жизни, кот. не забыть даже среди маскарадных увеселений светской толпы, жестокой и беспощадной к истинной любви. Т.о., уже в раннем произв. любовной лирики поэт акцентирует не только романтические мотивы духовного одиночества лирического героя среди толпы, но и полисемантичный мотив страдающей и одухотворяющей любви, кот. станет основой поэтической метафизики Л. в зрелый период творчества.

*Лит.: 1)Аринштейн Л.М. «Раскаянье» // ЛЭ. — С. 462; 2)Афанасьева Э.М. Мадонна в творчестве М. Ю. Лермонтова: семантика образа /Э.М. Афанасьева // Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты: материалы междунар. науч. — практ. конф. Бийск, 1998. — Т. 1. — С. 41–44; 3)Борисов С.А. Дева как архетипический образ русской литературы // Художественная индивидуальность писателя и литературный процесс ХХ в. / С.А. Борисов. — Омск: ОмГУ, 1995. — С. 30–33; 4)Бурцева ЕА. Любовная лирика М.Ю. Лермонтова// Литература в школе, 2010. — №11. — С. 10–13; 5)Бронская Л. И. «Юношеская любовь» в лирике М. Лермонтова и О. Мандельштама // Проблемы изучения и преподавания творчества М. Ю. Лермонтова. Ставрополь, 1991. — С. 75–77; 6)Бычков В.В. Идеал любви христианско-византийск. мира // Философ. любви. /Под ред. Д.П. Горского. — М.: Политиздат, 1990. — С. 68–109; 7)Владимирская Н.М. Метафизика любви в лирике М. Ю. Лермонтова // Художественный текст и культура Тез. докл. на междунар. конф. Владимир, 1997. — С.28–30; 8)Демиденко Е. Важнейшие мотивы поэзии М.Ю. Лермонтова: тема Родины; тема поэта и поэзии; мотив одиночества; своеобразие любовной лирики]: готовимся к сочинению.// Литература — Первое сентября. — 2004. — № 19. — С. 7–11; 10)Кардапольцева В.Н. Женщина и женственность в русской культуре / В.Н. Кардапольцева; Урал. горн. ун-т. — М.; Екатеринбург, 2005. — 432 с.; 11) Киселева И.А. К проблеме исповеди у Лермонтова// Гуманитарные науки на рубеже веков. Материалы международной научно — практической конференции. Вып II. — М., 2001. — С. 28–34; 12)Кормилов С.И. «Я говорю с подругой юных дней…» //Кормилов С.И. Поэзия Лермонтова. — М., 2004. — 128 с. — С. 66–70.; 13)Красикова Е. Концепт «Судьба» в космологии М. Лермонтова // Вестник Московского ун-та. — 2004. — № 5. — (Серия 9. Филология). — С.104–111; 14)Милевская Н.И. Мотив покаяния в ран. творч.М.Ю. Лерм.// Еванг. текст в рус лит. XVIII–XIX веков. Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Сб. науч. трудов. Вып. 2.– Петрозаводск, 1998. — С.222–333; 15)Песков А.М., Турбин В.Н. Исповедь //ЛЭ. — С. 201; 16)Пугачев О.С. Полисемантичность феномена любви в лирике М.Ю. Лермонтова // Тарханский вестник, 2000. — Вып. 11. — С. 48–62; 17)Резник Н.А. Женский идеал в лирике М.Ю. Лермонтова: (к вопросу о национальных истоках творчества поэта) // Литературные отношения русских писателей XIX — начала XX в. — М., 1995. — С. 113– 122; 18)Старостин Б.А. Мотивы (Любовь)// ЛЭ. — 308–310; 19)Федотова П.И. Молодость и старость как нравственно-духовные категории: проблемы геронтософии в русском философском романтизме / П. И. Федотова // Философия старости: геронтософия: сб. материалов конф. СПб.: СПбГУ, 2002. — С. 41–43; 21)Черкасова И.П. Лингвокультурный концепт «ангел» в пространстве художественного мышления / И.П. Черкасова; Армавир, Армавир. пед. ун-т., 2005. — 255 с.; 22)Шемелева Л.М. Мотивы (Обман)// ЛЭ. — С. 299–300; 23)Эйхенбаум Б.М. Статьи о Лермонтове. М. — Л.: Наука, 1961. — С. 312–313.

О.В. Сахарова