«ЧЕРКЕСЫ» (1828).

Поэма. Автограф не сохранился. Авторизован. список хранится в РНБ: Собр. рукоп. М.Ю. Лермонтова, № 9, лл. 1–9. Отрывок из поэмы впервые был опубл. (от половины 1-го до 44-го стиха), в Соч. Л. под ред. С.С. Дудышкина (с некот. отступлениями от текста — Т.2. 1860. С. 3–4). Полн. текст впервые опубл. в Соч. Л. под ред. П.А. Висковатова: с небольш. измен. (Т.3, 1891, С. 164–172).

Ран. романтич. поэма на кавказскую тему, явл. «отправным пунктом» духовн. пути Л. [8; 272]. Эпиграф, предваряющ. поэму, в котором говорится о победе русских и мирной жизни на земле Кавказа, взят из поэмы А.С. Пушкина «Кавказский пленник» (1820–1821). Сюжет: адыгский князь в отместку за пленение своего брата казаками, собрал войско и решился уничтожить целую крепость со всеми ее жителями и военным гарнизоном, однако он получает достойный отпор рус. воинов и оказывается побежденным («Черкесы побежденны мчатся» — [III; 14] ). Поэма «посв. победе рус. оружия», хотя авт. и черкесов «изображает с несомнен. сочувствием» [11; 612]. Несмотря на «отсутствие любовной коллизии, традицион. для романтич. поэмы» [11; 613], противостояние адыгов и русских приобретает нравственно–этическую окраску. Поэт показывает не т.наз. «свободолюбие и героизм черкесов» [11; 612], но и героизм «сынов неустрашимых Дона» [III; 14]. В поэме «мир горцев в строгом смысле не является действительным миром горцев, это, скорее, некое идеальн. образование, сконструирован. сознанием романтич. поэта; т.е. в дан. случае речь идет об осмыслении и отображении жизни горцев через призму индивид. сознания, к тому же представляющ. иной социокультурн. мир» [1; 121]. В произв. маркируется религиозная идентичность двух народов: черкесский князь клянется Магометом («Теперь клянуся Магометом » — [III; 10] ), а жители русской крепости («прекрасный град») — народ православный («Народ весь в праздничном наряде / Идет из церкви» — [III; 12]). «В тексте встречаются заимствования из произв. И.И. Козлова („Княгиня Наталья Борисовна Долгорукая“, 1828; „Чернец“, 1826), К. Н. Батюшкова (пер. „Сна воинов“ из поэмы Э.Д. Парни „Иснель и Аслега“, 1811), И.И. Дмитриева („Освобождение Москвы“, 1797; „Причудница“, 1794), В.А. Жуковского („Двенадцать спящих дев“, 1817), Дж. Байрона („Абидосская невеста“, в пер. Козлова)» [11, 612], однако «они служат лишь подспорьем для выражения сокровен. дум и переживаний поэта, его самостоятельн. наблюдений над жизнью» [8; 105] и потому «они не оказали заметн. влияния на содержательную сторону „Черкесов“, на их идейн. самостоятельность» [8; 100–111]. В поэме, несмотря на красочную эскизность зарисовок, пейзаж еще достаточно условен: природа оказывается фоном, на кот. происходит противостояние двух народов, кот. осмысливается поэтом как противостояние природы и цивилизации. Для Л. как романтика важно было утверждение мысли о родстве человека и природы, когда мироздание «говорит» с человеком на понятном ему языке природн. стихий, «пейзажем, содержащим в себе мистически зловещие тона, открывается поэма, им же она и заканчивается» [8; 272]. В Л. произ. «моделируется национал. культурн. космос горских народов — единый космос, в кот. неразрывно слиты человек и окружающая его природа» [1; 120]. И в начале, и финале «всюду устанавливается… тишина» («Везде господствует покой» [III; 15]), «но этот покой отмечен мрачными красками, окрашен в недобрые тона» [8; 110], потому что он отмечен смертью в бою, («смертью славной») для всех участников трагич. противостоян. Смерть вызывает у Л. «молчаливый протест» [8; 107] и потому получает еще и религ.– философский ракурс восприятия: «Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего; но завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают ее принадлежащие к уделу его» (Прем. 2:23–24). Самое военное сражение показано как «преступление против бесценного и уникального дара жизни [8; 107], а «бесчеловечное противостояние двух отрядов, черкесского и русского, становится результатом …скрытого действия» злых сил [8; 272]. Смерть, по мнен. авт., жестока, бессмысленна и ничем не оправдана, даже, если она и приходит в бою, в позднем творч. эта же мысль прозвучит и ст. «Валерик» (1841). Величавый образ Кавказа, отождествляясь с природным началом, и в рамках романтич. оппозиции «природа» — «цивилизация», получает позитивное истолкование, несмотря на образ смерти, кот. неумолимо вторгается в мирное течение жизни казацкого гарнизона и черкесов («Повсюду смерть и ужас мещет» — [III; 14]). Т.о., в ран. романтич. поэме Л. намечаются религиозно маркируемые бытийные антиномии добра и зла, смерти и бессмертия, мира и войны, кот. станут определяющими в зрелый период творч.

Лит.: 1)Аминова А.А. «Вечные» концепты в южн. поэмах М.Ю. Лерм. // III Междунар. Бодуэновск. чт.: И.А. Бодуэн де Куртенэ и современ. пробл. теоретич. и прикладн. языкозн. (Казань, 23–25 мая 2006г.): тр. и мат.: в 2т.. — Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2006. — Т.2. — С. 120–122; 2)Виноградов Б.С., Кавказ в рус. лит-ре 30-х гг. XIX в. — Грозный: Чеч.-инг. книжное изд., 1966. — C.105–106; 3)Воробьев В.П. Байрон. Лерм.: Лир. и поэмы. Дис… канд. филол. н: Смоленск, 2004. —204 с.; 4)Воробьев. В.П. Лермонтов и Байрон: монография. — Смоленск: Маджента, 2009. — 160 с.; 5)Варквасова Л.Х. Цена правдив. слова (О кавказ. теме в рус. классике) / /Традиции и творч. индивидуальность писателя. — Элиста, 2001. — С.3–10; 6) Иванова Т.А. Юность Лермонтова. — М.: Детская литература, 1957. — С. 33–34; 7) Иванова Т.А. Лермонтов на Кавказе. Эссе — М: Детская литература, 1975 — 215 с.; 8)Игум. Нестор (Кумыш) Тайна Лермонтова. — СПб.: СПбГУ, 2011. — С.104–111, 272; 9)Коновалова А.Е. Тема Рока в кавказ. поэмах Лермонтова // Литературоведч. журн., 2006. — №20. — С.16– 25; 10)Москвин Г.В. Ранние кавказ. поэмы М.Ю. Лермонтова и роман «Вадим» // Лерм. чт. — 2010. — СПб., 2011. — С. 90–97; 11) Назарова Л.Н. Черкесы // ЛЭ. — 612–613; 12) Остахов А.А. Кровная месть у черкесов в творч. М.Ю. Лермонтова // М.Ю. Лерм. в рус. и заруб. науке и культ. Матер. Всерос. научн. конф. — 2010. — Пятигорск, 2011. — С.52–56; 14) Попов A.B. Лермонтов на Кавказе. — Ставрополь: Кн. изд-во, 1954. — 223 с.; 15)Семенова А.Д. Кавказ. сюжет в рус. лит: от романтизма к постмодернизму // Традиции и инновации в филологии XXI века: взгляд мол. ученых. — Томск: Изд-во Томск. гос. ун-та, 2012. URL: philology.tsu.ru/conference/; 16)Схаляко Д.С. Лермонтов и адыги: история в зеркале худ. лит.//Рус. яз. и межкульт, коммуникация. — Пятигорск, 2006. — № 1. — С. 55–63; 17) Степанова Е.А. Кавказск. фабула в рус. лит. XIX–XX веков. Дис…. канд. филол. н. — Уфа, 2004. — 186 c.; 18) Султанов К.К. Преодолевать отчуждение (Кавказ. дискурс рус. лит.)//Литературоведч. журн., 2007. №21. — С. 21–35; 19) Федоров А.В. Лермонтов и литература его времени. — Л.: Худ. лит., 1967. — C. 40–45, 52; 20) Филатова Г.В. Ранние кавказ. поэмы М.Ю. Лермонтова // Уч. зап. Моск. обл. пед. ин-та, 1964, — т.152. в. 9–10. — C.147–197; 20) Ходанен Л.А. Поэмы М.Ю. Лерм.: Поэтика и фольклорно-классич. традиции: Уч. пособ. — Кемерово: Кемеровский гос. университет, 1990. — 91 с.; 21) Юсуфов Р. Лермонтов и Дагестан //Ученые записки Дагестан. филиала АН СССР. — Махачкала, 1964. — Т.ХII (Сер. Филол.). — С.107–146.

О.В. Сахарова